Книги

Сквозь дебри и пустоши

22
18
20
22
24
26
28
30

Берен поднял удивлённый взгляд на женщину.

– Я вижу, что вы делаете, – понимающая полуулыбка скользнула по высушенным старостью губам.

– Как?

– Я многое вижу. Это мой долг и часть моей работы. Я старшая мать нашей обители. Зовут меня Нила.

– Берен.

Нила кивнула, переплела пальцы на пустой фляге.

– Ей нужно смыть с себя кровь, – она посмотрела на егеря строго, но доброжелательно, чем напомнила его бывшую учительницу математики. – Вам тоже. Запах пробуждает внутреннего зверя. Пойдёмте, я провожу вас.

Берен вновь поднял Тамари на руки и пошёл следом за старшей матерью. Она привела его к деревянной кабинке – душевой, воду в которую качал насос, опущенный в пруд.

– Сажайте её прямо на пол, вот так, к стеночке, чтобы не упала, – руководила женщина. – Сейчас освежится и придёт в себя, – она отвернула вентиль, и из прикрученной к длинному шлангу старенькой душевой лейки брызнула пахнущая ряской вода. – А теперь пойдёмте. Оставим её.

Берен чувствовал растекающийся в груди холод – щемящее одиночество, сочившееся из Тари, и медлил. Как можно оставить человека в тот момент, когда ему необходима поддержка?

– Пойдёмте, пойдёмте, – настойчиво поторопила старшая мать, мягким, убаюкивающим голосом, – ей нужно побыть одной. Правда. Уж поверьте мне, – она взяла Берена под локоть и отвела прочь.

– Вы голодны, Берен?

Егерь отрицательно мотнул головой: никакой кусок в горло не полезет, когда изнутри тебя тупыми ледяными лезвиями распиливает чужая безысходность. Тут впору упасть на четвереньки и выть на луну во всю глотку, а не обедать.

– Ваши вещи тоже бы прополоскать, – Нила протянула ладонь и выжидательно на него посмотрела.

Вздохнув, Берен стянул с себя футболку, отдал её женщине, но та не шелохнулась.

– И брюки.

– Вот это лишнее, – буркнул он. – Чёрт, я так не могу! – он резко развернулся и пошёл обратно к душевой, но старшая мать перехватила его за локоть.

– Оставьте её, Берен! – жёстко, но без угрозы произнесла она, и этим вновь напомнила математичку.

– Не могу! – почти крикнул он. – Ей слишком больно!

– А вам?