И почему людям не сидится спокойно дома? Потратить столько сил, времени, денег, чтобы спустя много лет найти человека, живущего за морем, разузнать все о его родных и близких, начать строить против них козни, подкупить студента, перехватить и заговорить письмо. На такое мог пойти только очень целеустремленный человек. Никогда не понимала, что движет злодеями. Как они принимают решение пойти по пути зла? Подходит к отцу какой-нибудь маленький мальчик со светлыми волосами, как у Комира, и спрашивает тоненьким невинным голоском:
– Папа, а почему все говорят, что мы злодеи?
– Потому, что мы – злодеи, сынок, – серьезно отвечает отец.
– Но я не хочу быть злодеем, – говорит расстроенный сын.
Тогда отец берет его за руку, ведет по длинному коридору, увешанному портретами разной давности, и рассказывает:
– Взгляни на эти лица, сынок. Я всю жизнь был злодеем, твой дед, прадед, прапрапрадед и даже прапрапрапрадед – все были злодеями и гордились этим. Нас боялись так, как никого и никогда. Мы наполняли сердца людей страхом, а жизни смыслом. Мы заставляли героев идти на подвиги и убивать нас, мы делали так, что ленивый народ начинал двигаться, желать и идти к цели! Если бы не злодеи – человечество пало бы жертвой собственной скуки, лени и меланхолии. Я горжусь своими предками и великим делом, которому они отдавались всей душой. Надеюсь, ты тоже когда-нибудь поймешь всю важность нашего ремесла и пойдешь по нашим стопам.
– Теперь понятно, – говорит сын патетически. – Я и не знал, что весь мир держится на наших жестоких плечах. Конечно, я пойду по стопам своих предков и стану таким же, как они.
Отец, прослезившись, гладит сына по голове и говорит:
– Постарайся, сынок, стать злее, чем они.
Рональд, погруженный в свои мысли, смотрел в сторону. Тревога за близких страшнее, чем тревога за себя.
– Не переживай, прорвемся, – попробовала я успокоить своего жениха. Возможно, сработало бы лучше, если бы голос был поувереннее и не дал петуха на последнем слове.
– Мы едем домой немедленно, – принял решение Рональд, пропустив мимо ушей мои слова.
– А как же экзамены? – попробовала спорить я. Хоть Освальд и предупреждал накануне, что Рональд заберет меня, я до последнего момента не верила и даже не попыталась собрать вещи. Мне жаль было прекращать учебу, когда столько было уже пройдено и пережито.
– От экзаменов тебя освободили, – вмешался Освальд.
– Это из-за того, что все теперь знают, что я невеста Рональда? – я скисла, предвкушая каким натянутым теперь станет мое общение с учителями и студентами.
– Нет, это потому, что ты повлияла на исчезновение ковра! – заверил меня Освальд.
Рональд встал и решительно направился к входу.
– Я отправлю кого-нибудь собрать твои вещи, – сказал он уже у двери. – А ты оставайся здесь и от Освальда ни на шаг.
Я представила, как кто-то перебирает мою одежду, выкладывает белье ровными стопочками, и умоляюще посмотрела на Рональда. Он понял.
– Ты не того боишься, – попробовал вразумить меня он, – Геральт никого не станет жалеть. Я многое переосмыслил после нашей последней с ним встречи, и знаю наверняка, что он просочится через любой купол, обманет охрану, вымостит дорожку трупами и пойдет по ней к своей цели без сомнений или сожалений. Ты опять попала в неприятности из-за меня, и, если с тобой что-нибудь случится, я не смогу жить из-за чувства вины. У меня уже и так накопилось слишком много вещей, о которых я жалею и не хочу вспоминать, но не вспоминать не получается. Они всегда со мной, сами решают, когда появиться, и когда это происходит – моя жизнь превращается в пытку без всякого вмешательства Геральта. И знаешь что? Со временем лучше не становится. Где-то там, в моей памяти, уже есть маленькое кладбище, выросшее моими стараниями. Я не хочу, чтобы на нем оказалась еще и ты.