— Ты сказала «хорошо», — припоминает мне Тимур.

— А что мне было говорить? Уговаривать тебя остаться? В ногах у тебя валяться нужно было? — отворачиваюсь к окну.

Прямо передо мной балконная дверь. Тянет выйти и глотнуть свежего воздуха. Я задыхаюсь в компании Тимура. Захлебываюсь в этих тягостных воспоминаниях. Мне физически плохо от того, что было и что это прошло. Что все разрушилось, неважно из-за кого. Бывший перешагивает порог лоджии следом за мной. Атмосфера июньской ночи окутывает нас обоих; романтический рэп из соседнего окна, невинный смех молодых девчонок снизу немного отвлекает и помогает справиться с огнем в душе. Жизнь прекрасна, просто мы не справились с проблемами. Не нашли верного решения тогда.

Тим обнимает меня сзади за плечи. Как я люблю эти ладони. В этих руках я всегда чувствовала себя в полной безопасности. Но сейчас, кажется, от безнадежной путаницы и неопределенности меня никто не сможет спасти. Я сама себя загнала в эту яму, мне винить некого.

— Честно, Элла, я был уверен, ты больше не хочешь со мной… ничего не хочешь.

Удивительно, как даже спустя время Тимуру удается произносить мое имя с особой бережностью. Как будто оно нечто слишком ценное. По крайней мере, для него.

— Я, думаешь, ничего не понимал, не видел? Моя родня тебя за*бала, скажешь, нет? Они все достали тебя. Я удивлен, как ты еще раньше сама от меня не сбежала.

Да потому что любила, дурак!  

Теплый свет уличных фонарей уютно освещает наш небольшой двор. Меня успокаивает смотреть с балкона на людей там, внизу, на то, как они общаются, сидя на лавочке, чокаются жестяными банками.

— А потом, — продолжает Тим, — мама… в общем… она… Я проверял, видео нигде нет, отовсюду удалено. — При упоминании позорных кадров я зажмуриваюсь, цепляюсь пальцами в ограждение. — Слушай, Элла, моя мама сохранила то видео на флешку и спрятала. Она сделала еще несколько копий, ей брат помог. Я из него наконец-то вытряс всю правду вчера.

Потрясенная услышанным, я поворачиваюсь к Тимуру. Бывший успокаивающими движениями оглаживает мои руки и смотрит в глаза со страхом, с обеспокоенностью. Боится, что я прогоню его? Нет, ни в коем случае. Я хочу знать всё.

***

Тим смотрит на меня как-то встревоженно, словно не знает, как продолжить разговор. Возможно, на моем лице отразилась крайняя озабоченность, поэтому он так растерян, но притворяться я не могу. Однако шок усиливается, когда Тимур под моим натиском признается во всем. В это сложно поверить, но Сусанна Георгиевна пошла на худший, наверное, поступок в своей жизни! Она… она… Боже, она шантажировала собственного сына, чтобы тот ко мне ни на шаг не приближался. И причем втянула в это своего другого ребенка. Того самого, кстати, который обнаружил меня в порно-пространстве. Господи… Сохранив на дюжине флешок десятиминутный ролик, Сусанна собиралась держать привязанным Тимура всю жизнь. Я смотрю на этого человека напротив совсем другими глазами! Если верить его словам, то, выходит, после нашего развода Тимур не шел со мной ни на какой контакт ради меня самой. Чтобы не дай Бог Сусанне об этом не стало известно.

— Не понимаю, — начинаю размышлять, — почему же ты рисковал заговорить со мной после фотосессии? И потом тоже…

Он мрачнеет, отворачивается и молчит несколько секунд. Вскинув глаза к  ночному небу, Тим поджимает губы, вздыхает тяжело.

— Я заревновал, — сознается бывший.

Несмотря на ужас той правды, которую я узнала только что, уголки губ непроизвольно растягиваются в улыбке.

— Что?

— Увидел тебя с каким-то… козлом и…

Хах, ну понятно все. Я киваю головой и улыбаюсь, но теперь без веселья.