— Что до меня, то я вижу в нем библейского героя, чудо нашего времени и пример для будущих поколений! — воскликнул разгоряченный вином Ганс, да так громко, что зазвенела медная люстра над столом. — За победу шведского короля, за его вечную славу поднимаю я этот бокал!

Господа невольно переглянулись. Никто из них не разделял чувств молодого Юхрица, и только ради хозяина дома подняли они свои стаканы. Но тут в установившейся тишине прозвучал голос Шведского Всадника:

— А против колик я даю поросятам толченую чемерицу в масле…

Молодой Юхриц обескураженно поставил свой бокал на стол, а господин фон Ностиц откинулся назад и густо захохотал. В это мгновение дверь в гостиную отворилась, и один из наряженных в ливреи слуг доложил о запоздавшем госте:

— Барон фон Лильгенау!

Гости повскакивали со своих мест и обступили вновь прибывшего. Несколько минут подряд в гостиной слышались одни лишь беспорядочные возгласы, пока их всех не перекрыл густой бас Ностица:

— Ганс-Георг, брат сердечный! Откуда это ты? Я тебя уже больше года не видел!

Шведский Всадник встал и принялся вглядываться в толпу.

— А я и не знал, что барышня стала невестой! — услышал он ответ запоздалого гостя. — Тем паче ничего не слыхал о свадьбе. Вот ехал мимо — вдруг кто-то кричит, что здесь крестины празднуют. Я повернул коня — и на двор. Торнефельд, говорите? Я непременно должен его видеть! Я знал его отца.

Ледяная рука схватила Шведского Всадника за сердце. Комната закружилась у него перед глазами. Он узнал гостя.

Ностиц же торжественно пробасил:

— Господин фон Торнефельд, рекомендую вам моего друга Ганса-Георга фон Лильгенау, капитана драгун Его Величества. Он весьма желает познакомиться с вами, ибо приходится близкой родней семейству Лильгенау из Манкевица.

— Добро пожаловать, господин барон, — пробормотал Шведский Всадник, напрягая последние силы. В этот миг его мысли были прикованы к Марии-Агнете, лежавшей в постели наверху. Конец… Всему конец…

Вот уже второй раз он стоял в этом доме лицом к лицу с Бароном Палачей.

— Я знавал вашего отца, господина полковника фон Торнефельда, — прозвучал у него в ушах приветливый голос его заклятого врага. — А при Саверне я даже имел честь сражаться под его командованием.

«Саверна? Тот самый случай? — ему сразу вспомнился сбивчивый рассказ юного Торнефельда на мельнице: «Что ты знаешь, брат, о Саверне? Эх, знал бы ты, как там было!..»

— Да! — перевел дыхание Шведский Всадник. — Мой отец часто рассказывал о битве под Саверной: гром, молнии, безумные крики, команды «Вперед-назад перестроиться!», и снова атака… В том бою он потерял руку.

Барон Палачей долго разглядывал его.

— Вы удивительно похожи на своего отца. Просто до смешного! — благодушно проговорил он. — Ваше здоровье, господин… э-э-э, господин лейтенант!

И пир продолжался.