— Ты убила мою семью. Ты не должна была выиграть.

— Если и убила, мне очень — очень жаль, но это была не я. Это был кто-то другой.

— До сих пор поверить не могу, что умираю спустя все эти годы планов как добраться до тебя и Пиллара, — он кашляет и захлёбывается.

Я опускаюсь на колени рядом с ним.

— На счет Пиллара, — говорю я, — как вышло, что Палач оказался одним из Четырнадцати, когда как у Пиллара не оказалось двух пальцев, как у всех остальных детей, которых Палач продал в рабство в Грибландии?

— Что ты имеешь в виду?

— Хочу сказать, было похоже будто Пиллар был в рабстве у Палача еще ребенком в Колумбии, — говорю я. — Несмотря на то что вся временная линия пошла к чертям, Палач пытал Пиллара еще ребенком.

— Ты всё поняла неверно.

— Быть может, ты сам лгал и всё выдумал, — мне хочется верить, что Пиллар не так плох. Правда, очень хочется.

— Ты не понимаешь, — глаза Шахматиста закатываются. — Билла встречался с тайным обществом Четырнадцать в местечке под Оксфордом, на кухне. Там работает чокнутый повал по имени Шопен, который то и дело отрубает людям пальцы. Однажды он даже отрубил собственные.

— И?

— Пиллар однажды прознал, что он подслушивает. Была драка. Шопен сбежал, и отрубил Пиллару два пальца.

— Ты ожидаешь, что я поверю в эту историю?

— Я уже ничего не ожидаю, — Шахматист заставил себя открыть глаза. — Ты слишком слепа. Ты так сильно хочешь поверить в том, что Пиллар — хороший человек. Разве ты не видишь?

— Нет, не вижу, — отвечаю я. — Я никогда не видела, чтобы Пиллар желал массового убийства людей. Только монстры вроде тебя то и дело появляются каждую неделю, за чем-то подобным.

— Что если я смогу доказать тебе это? — Шахматист хватает меня за руку. Его потребность рассказать мне что-то перевесила его слабость от яда, что он только что выпил.

— Что? — он говорит, но я не могу расслышать.

— Назови моё имя, — требует он.

— Прошу прощения?

— Назови моё имя, Алиса.