- Он тебе сам всё скажет! – с хитрой ухмылкой закрывает рот. – Не положено!

Цокаю и бросаю в засранца скомканную бумажку.

- Я пришёл подразнить, остальное не в моей компетенции! – веселясь, отмахивается от следующего запуска снаряда.

- Мне потом надо удивиться? – смилостивившись, останавливаю себя, чтобы не запульнуть карандашом.

- Поздно! – пальцем на угол, где под потолком за мной без перерыва следит шпионящий друг. – Скоро заявится! Параноик не любит, когда к тебе сюда «мужчины шастают»! Сейчас будет припадок ревности!

- Вали. – открывается дверь.

- Я же сказал! – гогочет Каримов, освобождая кресло.

- На секунду отвлёкся, тут же побежал подружке докладывать. – рычит Богдан, смеряя помощника испепеляющим взглядом.

- Хотел разнообразить тягомотный день! Так хоть ты «исполнишь арию»!

- Пшёл вон. – огибает стол, кладёт руку мне на плечо, ползёт к шее.

- И ещё раз! – нарочно выбешивает Макар.

- Выйди. Отсюда. – чеканит с жёсткими расстановками Богдан, превращается в глыбу льда.

- Ах, рай для ушей! – шагает спиной к выходу хохочущий пакостник. - Ярослава, пока! – и исчезает.

- Я его убью когда-нибудь. – сжимает мне затылок, склоняется к губам.

- Не убьёшь! Он твой друг! – улыбаюсь и целую, шкрябаю ногтями по колючей щетине.

Мужчина млеет, ведёт носом по моему виску, расслабленно крутит на палец мои кудри.

Он изменился в последнее время. Кружит вокруг меня, улыбается, пока никто не видит. Исполняет любые мои прихоти, даже если я сама не считаю это нужным. Стоит произнести мысль вслух, чаще всего про неё забыть, через день-два желание сбывается. Естественно, объяснений я не дожидаюсь. «Так надо» и всё. Может я ошибаюсь, но такое ощущение, что с уходом Алика из жизни Богдана, он начал ценить то, что у него есть ещё сильнее. Меня особенно. Цепляется. Прижимает. Высматривает, если отхожу. Выдыхает, если возвращаюсь. Всё это с неприкосновенным видом, не скажешь, что смягчился – развеет все намёки пушечным взглядом, за оскорбление сочтёт. Он не позволяет себя жалеть. Лучший друг в тюрьме, это не каждый может так смело перенести на ногах. А он расстался с ним, как с пройденным этапом. Удалил из папки «Жизнь». Камня на камне не оставил. Только иногда я всё-таки замечаю, как срывается его дыхание, когда раздеваюсь перед ним и он видит полоску шрама на боку. Его мышцы бугрятся, по коже пробегает мелкая рябь, чернеют глаза. Но всё молча, никаких упоминаний. Только гладит пальцем, словно зачеркивает, стирает губами. Всегда медленно, с точностью и аккуратностью.

- Коля с нами поедет. – извещает Богдан между покусыванием моего рта.

- О, это здорово! – искренне рада, к Николаю у меня самые дружеские чувства, сильно переживала за него.

- Заскучал он после больнички. Да и давно я его никуда не выпускал.