Безрезультатно.

Он умер, широко распахнув свои синие глаза, в заляпанной кровью униформе.

Казнен.

Публично.

И никого это не интересовало.

– Без паники. Угроза миновала. Проходите сюда, опасности больше нет. Двигайтесь! – приказали охранники, оттесняя пострадавших в сторону, подальше от трупов в центре игорного зала.

Уборочные и ремонтные команды принялись резво расчищать помещение, ставя столы обратно.

Нат присоединилась к потоку людей, направляемых в угол. Она знала дальнейший ход событий: сканирование сетчатки и контроль, стандартные меры после любого происшествия.

– Дамы и господа, вы осведомлены о процедуре, – провозгласил какой-то полисмен, поднимая лазерное устройство.

– Не моргайте, – напоминали его напарники, включая лазеры.

Посетители спокойно вставали в очередь: это был не первый пережитый ими взрыв, и многим не терпелось вернуться к игре. За столами для игры в кости снова выкрикивали цифры. Очередной день в Новом Вегасе, очередной взрыв.

– Не читается. Вам нужно пройти с нами, мэм, – сказал охранник неудачнице, понурившейся возле «однорукого бандита».

Женщину с болезненно-бледным лицом отвели в соседнюю очередь. Тех, у кого не получились сканы или документы оказались подозрительными, посадят. Их отдадут на милость системы, забудут и оставят гнить, если только какую-нибудь знаменитость не заинтересует их бедственное положение. Однако с некоторых пор звезды озабочены исключительно восстановлением озонового слоя. Единственная магия, в которую они верят, – это их собственная харизма.

Подошла очередь Нат.

– Привет, – четко произнесла она, уставившись в красный огонек и заставляя себя не дергаться.

Нат убеждала себя в том, что ей нечего бояться или скрывать. Глаза у нее такие же, как у законопослушных граждан.

Полисмен был примерно одного с ней возраста – шестнадцатилетка. На лбу у него красовалась целая россыпь прыщей, но тон голоса был устало-равнодушным. Утомлен, будто старик. Он направлял луч ей в глаза до тех пор, пока Нат не вынуждена была моргнуть, и ему пришлось начать процедуру заново.

– Извините, – сказала она, скрещивая руки на груди и стараясь дышать ровно.

Почему он так долго возится? Неужели он заметил какую-нибудь улику? Она изловит того идиота, который наворожил ей линзы, если тот ее подвел!

Полисмен, наконец, выключил прибор.