В этот миг она услышала легкий шорох где-то вверху, как будто летний ветерок коснулся верхушек деревьев. Но ветра не было. Полночный воздух был холодным и неподвижным, словно Бог затаил дыхание.
Серафина вновь уловила тончайший, едва слышный, почти что призрачный звук. Она посмотрела наверх, но увидела лишь ветви деревьев. Поднявшись на ноги, девочка отряхнула простое рабочее платье зеленого цвета, которое ей накануне подарила миссис Вандербильт, и пошла через лес, прислушиваясь, пытаясь определить, откуда идет звук. Она склонила голову влево, потом вправо, но у звука, казалось, не было четкого направления. Серафина поднялась на каменистый холм, с которого начинался пологий спуск в поросшую лесом долину. Отсюда можно было видеть далеко вперед, на много миль над туманной дымкой, аж до самых Голубых гор по ту сторону долины. Полупрозрачные, светящиеся серебристо-белые облака медленно проплыли, заслоняя луну. Ее яркие лучи окутывали пушистые облачка сиянием, мерцали сквозь них, освещали Серафину, отчего она отбрасывала длинную неровную тень на землю позади себя.
Стоя на каменистом выступе, девочка внимательно осматривала лежащую перед ней долину. Вдали из лесного сумрака вырастали острые башни и черепичные крыши Билтморского поместья. Бледно-серые известковые стены были украшены горгульями в виде мифических животных и скульптурами древних воинов. В сводчатых окнах отражались звезды, и обитые золотом и медью края крыши блестели в лунном свете. На втором этаже роскошного дома спали мистер и миссис Вандербильт, а также их племянник и друг Серафины Брэден Вандербильт. Гости — родственники Вандербильтов, приехавшие издалека, бизнесмены, знаменитости, известные художники, — спали на третьем этаже в роскошных, предназначенных специально для них спальнях.
В обязанности отца Серафины входило следить за отопительной системой, электричеством, стиральными машинами, работающими благодаря вращению кожаных приводов, и всеми прочими новомодными приспособлениями в поместье. Жил он вместе с Серафиной в мастерской, расположенной в подвальном этаже по соседству с кухонными помещениями, прачечными и кладовыми.
В отличие от всех людей, которых она знала и любила, Серафина по ночам не спала. Она дремала урывками в течение дня, свернувшись клубком на подоконнике или в темном уголке где-нибудь в подвале, а по ночам крадучись обходила дозором коридоры Билтмора, как невидимый и неслышимый страж. Она исследовала петляющие тропинки обширных садов и сумрачные лощины окружающего поместье леса, а еще она охотилась.
Серафина была двенадцатилетней девочкой, но никто, кроме нее самой, не назвал бы ее образ жизни обычным. Она занималась тем, что ловила крыс в бесконечных подвальных коридорах хозяйского дома. Когда-то отец Серафины назвал ее в шутку «С.Г.К.», что означало «Самый Главный Крысолов». Но девочка приняла звание с гордостью и отнеслась к нему со всей серьезностью.
Отец воспитывал Серафину как умел, в свойственной ему грубоватой манере, но неизменно с любовью. И девочка не чувствовала себя несчастной, ужиная с папой по вечерам в мастерской, а позже пробираясь сквозь ночную тьму в стремлении избавить огромный дом от грызунов. С какой стати? И все же в глубине души ей было немного одиноко. А еще она никак не могла до конца понять, почему большинству людей требуется в темноте фонарь, и почему они так шумят при ходьбе, и что заставляет их укладываться спать по ночам, когда все вокруг становится особенно прекрасным. Она достаточно много следила за местными ребятишками, чтобы понять, что не похожа на них. Подойдя к зеркалу, она видела девочку с янтарно-желтыми глазами, острыми скулами и растрепанной гривой пестрых, словно окрашенных отдельными прядями, волос. Нет, Серафина совершенно определенно не была обыкновенным ребенком, какого можно повстречать на улице в любой день. Такого ребенка вообще ни в какой день на улице не повстречаешь. Ведь она была созданием ночи, а не дня.
Остановившись на краю долины, Серафина вновь услыхала звук, который привел ее сюда: легкий трепет, словно чей-то шепот, принесенный высоко поверху порывом ветра. Звезды и планеты висели в почерневшем небе, мерцая, как будто были населены десятками тысячам душ, но никак не помогали ей разгадать загадку.
Крошечный темный силуэт мелькнул на фоне луны и пропал. У Серафины на мгновение замерло сердце. Что это было?
Она всмотрелась. Еще один силуэт промелькнул перед луной, и еще. Сначала она решила, что это летучие мыши. Но летучие мыши не летают по прямой!
Серафина недоуменно нахмурилась. Крошечные тени метались перед луной. Она подняла лицо к небу — звезды исчезали из виду. Глаза Серафины расширились от страха, но тут она вдруг поняла, что же все-таки происходит. Прищурившись, она разглядела огромные стаи певчих птиц, кружащих над долиной. Не одна, не две, не дюжина, а длинные, какие-то бесконечные вереницы, облака птиц. Они заполонили все небо. А звуком, который она слышала, был шорох тысяч маленьких крыльев воробьев, крапивников, свиристелей, улетающих на юг. Они были подобны драгоценным камням: зеленым и золотым, желтым и черным, с полосками и в крапинку. Тысячи и тысячи птиц. Казалось бы, время осенних перелетов давно прошло, но вот же они, птицы. Они проносились по небу, трепеща крыльями, и улетали на юг, улетали тайно, под покровом ночи, чтобы не заметили орлы, которые охотятся днем. Они находили дорогу, ориентируясь на вершины гор и расположение сверкающих звезд далеко в вышине.
Стремительные, порывистые движения птиц всегда завораживали Серафину, заставляя пульс биться чаще, но сейчас ее охватили совсем иные чувства. Этой ночью яркость и красота широкого пути из тел пернатых, протянувшегося вдоль горного хребта континента, проникла ей в самое сердце. У Серафины было такое чувство, словно ей посчастливилось лицезреть редчайшее явление, которое случается раз в жизни. Но тут же она сообразила, что птицы летят в том направлении, которое им указали их родители и родители их родителей; точно так же летали их предки на протяжении миллионов лет. Редчайшим явлением это было только для Серафины, ведь она впервые в жизни видела столько птиц, одновременно улетающих на юг. И это было потрясающе.
Серафина сразу вспомнила Брэдена. Он любил птиц и вообще всех, самых разных, животных.
— Вот бы ты это тоже увидел, — прошептала она, как будто он не спал в своей постели и мог услышать ее через огромное расстояние между ними.
Серафине так хотелось разделить свою радость с другом. Хотелось, чтобы он стоял рядом, глядя на звезды и птиц в вышине, и окаймленные серебром облака, и сияющую луну во всей ее красе. Конечно, она обязательно расскажет ему обо всем при встрече, но дневным словам нипочем не передать прекрасное чудо ночи.
Всего несколько недель назад Серафина и Брэден одолели Человека в черном плаще, а черный плащ разорвали в клочья. Они с Брэденом были союзниками и просто друзьями, и сейчас Серафина особенно остро почувствовала, что не видела его уже несколько ночей. Каждую ночь она ждала, что Брэден заглянет в мастерскую, и каждое утро ложилась спать разочарованная. Сомнения охватывали ее все сильнее. Чем он был занят? Что мешало ему увидеться с Серафиной? Или он нарочно ее избегал? А она была так счастлива, что у нее наконец-то появился друг, с которым можно поговорить. У Серафины внутри все начинало гореть при мысли, что она была для Брэдена лишь новой игрушкой, а теперь, когда ощущение новизны притупилось, ему стало с ней неинтересно. И она снова бродила по ночам в полном одиночестве.
Нет-нет, они были друзьями, Серафина это точно знала. Но ее беспокоила мысль о том, что она не очень-то вписывается в дневную жизнь верхних — господских — этажей, ей там нет места. Неужели Брэден так быстро о ней забыл?
Еще через мгновение птиц стало меньше. Серафина окинула долину задумчивым взглядом. После победы над Человеком в черном плаще она причислила себя к хранителям Билтморского поместья — мраморным львам, возвышающимся по обе стороны от входа в дом и обороняющим его обитателей от колдунов, демонов и прочей нечистой силы. Серафине хотелось думать, что она защищает поместье не только от маленьких четвероногих грызунов, но и от всех, кто попытается напасть на Билтмор. Папаша всегда предупреждал ее об опасностях внешнего мира, о злых силах, желающих отнять у нее душу, и после того, что случилось, Серафина не сомневалась, что вокруг полно демонов.
Уже несколько недель подряд Серафина внимательно осматривалась и караулила, как часовой на башне, но она совершенно не представляла, когда и в каком обличье могут напасть демоны. Серафина не решалась признаться в этом даже самой себе, но в глубине души знала: больше всего она боится, что ей не хватит смелости, твердости, ума в борьбе с ними. Станет она охотницей или добычей? Возможно, мелкие зверьки вроде лесных крыс и бурундуков привыкли к тому, что смерть всегда рядом. Интересно, думают ли они о себе, как о добыче? Вполне вероятно, что они свыклись с мыслью о смерти и готовы к ней. Но Серафина умирать не собиралась! У нее еще была куча всевозможных дел.
Они с Брэденом только-только начали дружить, и Серафина не готова была прервать эту дружбу из-за какого-то мелкого недоразумения.