— Надо поспать, — говорит он себе.
Не помогает.
В эту пятницу в три часа ночи свет горит в комнате Роуэна, старшего из двух детей Рэдли. Он не спит, хотя и выпил шесть доз «Ночной сиделки», но в этом нет ничего необычного.
Он в такое время никогда не спит. Если ему везет, он засыпает часа в четыре и снова просыпается в шесть или чуть позже. Два часа беспокойного мучительного сна, полного непонятных кошмаров. Но сегодня мальчику не везет: ветер как будто ломится в окно, зуд по всему телу — и он понимает, что в школу, скорее всего, придется идти, совсем не поспав.
Он откладывает книгу. Избранные сочинения Байрона. Слышит, как по лестнице спускается его мать, не в туалет, а в незанятую комнату. Открывается дверь сушильного шкафа, мама принимается что-то искать. Тихонько роется в шкафу, потом несколько секунд тишины — и она выходит из комнаты. Опять же, это не так уж и необычно. Роуэн часто слышит, что мама встает среди ночи, но он никогда не спрашивал ее, с какой такой тайной целью она ходит в пустую спальню.
Потом мама возвращается в постель. За стеной раздаются приглушенные голоса — родители о чем-то переговариваются, но слов не разобрать.
Мне снился сон
Хелен ложится в постель, от странного напряжения у нее ломит все тело. Муж вздыхает — протяжно и как-то тоскливо — и прижимается к ней.
— Это еще что такое?
— Пытаюсь тебя поцеловать, — отвечает он.
— Питер, перестань, — просит она. Невыносимая боль пульсирует в висках. — Четвертый час ночи!
— А в какое время суток ты предпочитаешь целоваться с собственным мужем?
— Я думала, ты спишь.
— А я и спал. Мне даже снился сон, весьма увлекательный. Ностальгический, я бы сказал.
— Питер, мы разбудим детей, — говорит она, хотя и знает, что у Роуэна до сих пор горит свет.
— Да ладно тебе, всего один поцелуй. Такой хороший был сон…
— Неправда. Я же знаю, к чему ты клонишь. Ты хочешь…
— Ну да, а что тебя беспокоит? Простыни?
— Я просто хочу спать.
— А куда ты ходила?