— Эта «дурацкая фамилия» — девичья фамилия моей мамы. Мне, как молодому художнику, ни к чему такая громкая фамилия. Мамины книги переведены на 25 языков, отца знает весь город, а то и страна, а брата с сестрой — вообще весь мир. Зачем такая шумиха вокруг имени? Для меня важно творчество, а не амбиции. Я хочу, чтобы ценили мои картины, а не подпись на них.

— Ты меня не убедила, — кинула Вика, изучая ухоженные ногти, — если бы я была Семеновой, я бы писала свою фамилию ВМЕСТО картин. И зарабатывала на этом миллионы. Поверь, то, что у тебя есть, это огромный плюс!

— По твоему мне нужна протекция? Сама я ни на что не способна?

— Отчего же? Наумов отобрал твою картину на выставку.

Ксюша замерла в счастливом оцепенении.

— Нет! Этого не может быть!

— Может, — Вика грациозно поднялась.

И куда делся весь ее задор и запал? Эта девушка меняла маски почище профессиональной актрисы.

Виктория заглянула в лицо Ксюши, и многозначительно произнесла:

— Должно быть семейство Семеновых отмечено богом, — и помолчав, добавила, — или дьяволом. Уж не знаю! Но вам всем чертовски везет!

— Этого просто не может быть, — прошептала Ксюша.

— Почему? Твой «Морской бриз» очень хорош. Просто Кирилл Семенович оценил его по достоинству…

Ксения криво усмехнулась, уличив в словах подруги подвох.

— Эй?! На что это ты намекаешь?

— Не знаю, — с наигранной серьезностью, начала Виктория, — чьи достоинства больше приглянулись Наумову, твои или твоей картины, но очень скоро ты, подруга, станешь знаменитой!

Ксюша нахмурилась, едва сдерживая улыбку.

— Что ты там себе на придумывала уже?

— Да ладно тебе. Нечего стесняться. Он классный… — Вика деловито оправила юбку.

Художница мстительно взглянула на подругу.

— А как же твой Олег? Он что, уже не классный?