– Наверняка они сделали огромное пожертвование.

– Слушайте, – сказала сидевшая на кушетке черноволосая девочка, – если вам так хочется узнать, кто она, почему бы самим не спросить? – Она встала, подошла к Эмми и протянула руку. Она была ниже Эмми, но её рукопожатие оказалось таким сильным, что Эмми поморщилась. – Я Лола Бойд. А тебя как зовут?

– Эмми Уиллик.

– Отлично, – сказала Лола. – Хочешь сесть с нами или так и будешь стоять и чувствовать себя по-дурацки?

Эмми не знала, что сказать. По крайней мере, Лола говорила с ней. Рядом с Лолой какой-то мальчик возился с плеером. У него были тёмные глаза и смуглая кожа, и всё в нём казалось неряшливым – волосы, рубашка и даже галстук. Он поднял голову и улыбнулся. Это была первая улыбка, которую Эмми увидела за два дня. Она заправила волосы за уши и села.

Лола упала на кушетку и положила ноги на кофейный столик – дерево задрожало от её тяжёлых чёрных ботинок. Эмми улыбнулась. Эти ботинки совершенно точно не были частью школьной формы. Лола тоже говорила с акцентом, и на этот раз Эмми была совершенно уверена, что он шотландский.

– Не переживай из-за этих сплетниц, – сказала Лола. – Они только лают, но не кусают.

– Я Джек. – Мальчик протянул руку. – Джек Голт.

Голт. Как и мальчик, сломавший руку. Может быть, они родственники?

– Я Эмми Уиллик.

– Ух ты, американка! – сказал Джек. – В Уэллсворте вас не так уж много. Значит, твои родители смылись?

– Что? – переспросила Эмми.

Джек покачал головой и улыбнулся.

– Ну, то есть уехали и оставили тебя здесь. Ты ведь никогда прежде не училась в английской школе?

Эмми покачала головой.

Мимо них прошла группа мальчиков постарше, смеясь и громко разговаривая. У одного из них рука была в гипсе. Всё тело Джека напряглось.

– Ты с ним уже разговаривал? – спросила Лола.

– Нет.

– Собираешься?

Джек пожал плечами.