— Прости, мы…

Мое объяснение опоздания, прерывает Джексон:

— Ты же знаешь нашу Милану. Она с самого утра собиралась на эту грандиозную вечеринку, разве не в ее ли вкусе тысячу раз менять прическу и остановиться на первой, которая, на ее взгляд, лучше всего подчеркивает модельные черты ее лица.

Я стою в удивлении, насколько Джексон объяснил ситуацию, можно же было прямо сообщить, что мы учили танец для этой вечеринки.

— Ребят, все отлично, но есть к вам просьба, раз уж вы пришли последними, то необходимо сказать приветственное слово, символизирующее начало нашего лета и вечеринки, — с трепетом и легким волнением говорит Ритчелл, взяв микрофон и вручая нам его с Джексоном.

Я в этот момент обращаю внимание, что на нас смотрят абсолютно все присутствующие. Становится некомфортно от накрывавшего меня волнения, от чего я замечаю тупую боль в желудке. Ритчелл знает мое отношение к публичным выступлениям, зачем нужно было поручать такое предложение нам. Джексон, стоя рядом со мной, мгновенно выхватывает у меня микрофон и начинает говорить:

— Всем привет! Ребят, кто из вас, желает провести это лето мощно? Кто желает, чтобы оно было запоминающимся? А есть ли те, кто хочет встретить свою вторую половинку и наслаждаться с ним или с ней закатами и рассветами нашего удивительного города? Если ответ — да, значит вы в нужном месте, в нужное время! Начнем же создавать такие моменты? Включить музыку!

Я нахожусь от слов Джексона в полном восторге, вдохновении. В нем удивительная особенность спасать меня в подобных ситуациях. Только я не понимаю одного: мы же с Джексоном всегда испытывали смущение перед неизвестными нами лицами, перед любым надвигающимся выступлением наши колени дрожали, голос трясся. Что было сейчас? Это была безвыходная помощь мне или Джексон стал постепенно менять свое восприятие к происходящему в его жизни? Решаю отложить развитие этих мыслей и, наконец, пойти попробовать угощения, приготовленные Ритчелл. Пробираюсь сквозь толпы танцующих, беру фрукты, ко мне походит моя подруга. Красного цвета брючный костюм подчеркивает ее стройную фигуру, а русого цвета волосы взлетают от порывов ветра, заставляя обращать на нее внимание и восхищаться ее красотой.

— Милана, когда ты успела приобрести это очаровательное платье? — разглядывая меня, сообщает Ритчелл. — Выглядишь потрясающе, жаль, только Лукаса Джонсона нет. Он мне отправил сообщение, что не сможет приехать на вечеринку, поскольку у него состоится важная тренировка перед игрой с командой другой школы.

— Спасибо, взаимно! Приобрела еще зимой. Этот праздник великолепен! Не имеет значения, я и без Лукаса Джонсона чувствую себя превосходно! — говорю я Ритчелл, но она меня перебивает и с удивлением сообщает:

— А ты видела, как на тебя смотрел тот парень, стоящий рядом со скульптурой ангела возле аллеи цветов? Мне кажется, что где-то я его уже видела, но не могу вспомнить.

Я оборачиваюсь, он действительно и не скрывает, не отводит своих глаз и смотрит пристально на меня, я говорю Ритчелл:

— Подожди, я знаю кто это. Так это же Питер, брат Джексона! Как он изменился внешне, его не узнаешь теперь! Как они похожи с Джексоном.

Питер — брюнет, высокого роста, одетый в серый костюм с белой рубашкой, на его волосах виднеется отросшая челка, которую он то и дело поправляет назад. Внешние черты его лица позволяют ему завоевывать внимание девушек, находящихся рядом с ним.

— Да, точно, вот поэтому мне знакомы его черты. Может, самое время пойти и поговорить с ним, — намекает Ритчелл. — Лукас отсутствует на вечеринке, учитывая его хобби, наверняка, его кроме баскетбола больше не интересует ничего. Милана не упускай шанс!

Я понимаю, что в чем-то она права. Тем более мой папа желает обсудить с ним его карьеру, почему бы не пообщаться с братом Джексона, узнать, как у него обстоят дела в писательской карьере.

— Хорошо, пойду, поболтаю с ним.

— Вот и правильно, а я принесу еще напитков для друзей.

Подхожу к Питеру, и у меня словно вырывается из губ:

— Привет.