— А вы? — Солодовникова трудно было сбить с его позиций.

— Я — нет! — И Астахов выразительно посмотрел на Антона.

Впрочем, и этот взгляд не укрылся от следователя:

— Поймите, Николай Андреевич, мы должны отработать все версии. Расскажите подробней о последних визитерах — о Софье Орловой и Миро Милехине.

Миро вышел со двора Баро и побрел по городу, не видя перед собой ничего, натыкаясь на прохожих и путая тротуары с мостовой.

Он потерял не просто коня. Он потерял очень близкое существо. Может быть даже — самое близкое. Мать Миро умерла, когда он был еще тринадцатилетним подростком. Отца — вожака табора Бейбута — бандиты убили больше года назад. Ни семьи, ни близких у Миро не было. Был только Торнадо.

Нет, конечно его любили все цыгане. Любили и уважали — иначе не стал бы Миро новым вожаком табора. А ведь ему не так давно перевалило за двадцать, и в чем-то он еще был ребенком. Ребенком, который остался один на всем белом свете. Хотя разве взрослому или даже старому человеку легко оставаться одному, без близких? Конечно, нет.

У Миро были друзья, был целый табор, но не было ни одного по-настоящему родного человека. Разве только Торнадо. И вот теперь не осталось уже и его.

Теперь никогда уже ни скакать на нем, летя по полю и сливаясь с конем в одно, единое тело, как будто бы это ты сам перебираешь всеми четырьмя копытами — и ветер, ветер в лицо…

А теперь — одиночество. Может быть, навсегда, на всю жизнь. Невеста, которую он любил, так и не стала его женой. Он один в этом городе, в этом мире, в этой Вселенной — один! А его Торнадо теперь уже совсем в другом мире. В том загадочном мире, куда попадают после смерти цыганские лошади.

Кармелита тихо стояла в углу конюшни, пока ветеринар обрабатывал помещение, а Халадо с Грушей помогали все убрать.

Зашел Баро. Сашка тут же доложился хозяину:

— Торнадо унесли. Ветеринар сказал, что уже вечером в эту конюшню можно заводить остальных лошадей.

— Вот вечером и загонишь. А пока иди! — Но, увидев, что конюх готов обидеться, добавил: — Спасибо тебе, Сашка. Мне просто с Кармелитой поговорить надо.

Сашка вышел, а Баро подошел к дочери.

— Это из-за меня Торнадо умер, — сказала тихо Кармелита.

— Не говори так, дочка.

— Я должна была его выходить. Но, вместо того, чтобы поправиться, он умер.

— Ты сделала все, что могла, — ты же не отходила от него ни на минуту. И потом, Кармелита, за тобой за самой сейчас нужно поухаживать. Перебирайся в дом, отдохни.

— Нет, папа, не надо. Я останусь на конюшне, если ты позволишь.