Холод осеннего утра пробрался ко мне под простыню. Вчера вечером, после дневных 24 градусов дома было жарко. Зато ночью резко похолодало. Пришлось мне даже встать и закрыть форточку. Не помогло. Комната остыла. Похоже, лето кончилось на один день раньше.
Наверное, из-за резкой смены погоды мне приснился какой-то странный сон. Будто бы мне уже много-много лет, у меня взрослые дети и даже внуки. Я иду по Красному проспекту от собора[3] до ТЮЗа[4]. Все узнаваемо, но выглядит как-то по-другому, так бывает во сне. Над зданием обкома вместо красного флага трепещут на ветру непонятные полосатые, один, похож на голландский[5], а второй на итальянский[6], но на центральной белой полосе что-то нарисовано. За типографией виднеется какой-то небоскреб синего цвета с двумя шпилями. Как обычно, во сне всё воспринимается без удивления. За березами бульвара всплыли странные изогнутые поверхности из тёмно-зелёных стеклянных треугольников. Напоминает то ли бутон тюльпана, то ли кочан капусты. Стеклянные грани отражают небо и солнце. Красиво!
Прямо посреди проспекта стоит маленькая симпатичная церковь с золотым куполом и крестом. Купол ярко сияет на солнце… И это в СССР – стране победившего атеизма… Вот ведь, какие чудеса могут присниться при переходе от лета к зиме!
В мою комнату с кухни доносится запах свежих оладий. Образы теряют чёткость и растворяются. К запахам присоединяются звук шкворчащего масла.
В голове проносится, – Мама жарит оладушки… – Мысль о завтраке прогоняет остатки сна. Вставать не хочется, но оладьи в постель приносить у нас в семье не принято. Так что деваться некуда. – Вставай, кроватью заклеймённый! – Лёгкое летнее одеяло летит в сторону. Босые ноги чувствуют холодную поверхность крашеного пола. Скачками следую в ванную.
После холодной ночи, организм протестует и лезть в воду отказывается, но есть такое слово – надо! Я еще в мае решил обливаться холодной водой по утрам, та-ра-рам! Поэтому подставляю тело под спицы холодных струй. Ух-х-х-х! Класс! Зажмуриваю глаза и подставляю лицо.
Стоп!
Что-то щелкнуло в голове. Почему я в старой родительской квартире? Это же Юлькина квартира сейчас. Почему стены в ванной синие? И только до половины? Почему я здесь, а не у себя дома? Господи, сколько странного… Где Лёля? Что с ней? Спокойствие! Только спокойствие! Будем рассуждать не торопясь. Лёлька попала в больницу, а я ночую у сестры? Но почему я этого не помню? Напился вчера до потери памяти? Хм… Я так уже лет сорок не делаю, но допустим. А как объяснить тот факт, что Лёва лет 10 назад сделал ремонт, всё здесь поменял. Ничего не понимаю! Холодная вода бьет в лицо, отгоняя последние обрывки ночного сна. Холодно! Меня начинает лихорадить. Непонятно, то ли это от холодной воды, то ли от предчувствия чего-то странного. А если посмотреть в зеркало?
С той стороны зеркального стекла на меня таращится какой-то пацан. Большие почти негритянские губы, розовые щеки и нос картошкой. Не красавец, но симпатичный… А ведь я знаю его! Это ж Борька, то есть это я лет в 16–17. Подбородок абсолютно гладкий. Ни щетинки! На макушке ни одного седого волоса. А где же Борис Григорьевич шести десятков лет от роду? Где, ё-моё, его-моё тело? Так. Без паники! Последнее, что я помню – падение в какую-то яму в «Волчьем Логове» Гитлера… Получается, тушка там, а сознание здесь в моём же теле, но на 42 года раньше. Вот и со мной произошла история из серии «нарочно не придумаешь», наверное, перечитал книжек про попаданцев, мозг исхитрился изменить завернуть пространственно-временной континуум в такую дулю, что сам чёрт не разберёт… А если тушка испортится? Может быть, я там умер, но в силу аномалий места душа-сознание сделала такое сальто-мортале?
Теперь уже не понять морок это и наваждение от удара головой о бетонный обломок? Или всё это мне просто мерещится? Как принято поступать в подобных случаях у литературных героев? Я крепко зажмуриваю глаза и изо всех сил щиплю себя за ногу.
Страшно глаза открывать, но надо, не ходить, же остаток жизни с закрытыми. Ну, на раз-два-три! Открываю. Поднимаю глаза к зеркалу. Так. Хорошо, в зеркале я. Оглядываюсь. Я в ванной в нашей квартире, куда мы переехали три года назад. С кухни доносится звон посуды. Всё правильно, мама приехала с дачи проследить, как мы с сестёнкой соберемся в школу. Завтра же первое сентября. Похоже, все-таки это сон с продолжением наяву. Пойду, мамане расскажу, как я во сне стал стариком с внуками. Отцу вечером расскажу. Пусть тоже посмеётся.
Я энергично вытираюсь. «До покраснения кожных покровов», как пишут в журнале «Здоровье». От холодной воды кровь приливает к телу. Бодрость и энергия так и просятся наружу. Натянув чёрные трусы и старую футболку, врываюсь на кухню, как ураган.
– Ма-ам, как там оладушки? Готовы? – На ходу пытаюсь схватить лепешку со сковородки, но получаю по спине полотенцем.