Я поднял брови.

— Ты на что намекаешь, Джин?

Вернер покраснел и раздраженно махнул рукой.

— Ни на что.

— Зачем тогда говорить?

— Просто так, — буркнул он и отвернулся. — И если хочешь знать, Холли сама сказала мне, что записала наш разговор.

Я улыбнулся:

— Когда это было?

— Не помню… через неделю. Может, больше.

— Файл датирован двадцать седьмым декабря. Через неделю или позже — это уже январь. Холли рассказала тебе об этом в январе? — Вернер пожал плечами. — Она прокрутила тебе запись?

Вернер изобразил глубокое раздумье.

— Ага, прокрутила.

— Когда?

Он помедлил.

— После того, как позвонила. После Нового года, наверное.

— И именно тогда ты видел ее в последний раз? — Вернер кивнул. — Число помнишь?

Он нахмурился и со значением посмотрел на часы:

— Мне надо идти.

— Разумеется, надо. Только давай я еще раз пробегусь по фактам — для верности. Холли записала твое признание двадцать седьмого декабря. Через некоторое время… скажем, в начале января… она рассказала тебе о записи, после чего, в последнюю субботу перед ее смертью, ты явился к Холли домой, избил ее и ушел, забрав компьютер и видеооборудование. Правильно?

Вернер открыл рот, но не издал ни звука.