— Кто?
— Автобус.
— Какой автобус?
— На Кобу.
— Коба… — Эрик пересилил себя и сел. Его снова тошнило. Он увидел, что одеяло валяется на полу, и сразу вспомнил про Джефа.
— Зачем приходил Джеф?
— Сказать, чтобы мы собирались.
— Почему ты в брюках?
— Он сказал, что так надо. От насекомых.
— Насекомые? — спросил Эрик. Он с трудом понимал ее, потому что все еще был немного пьян. — Какие насекомые?
— Мы едем в Кобу. На старую шахту. Посмотреть на руины. — Сказав это, Стейси пошла в ванну.
Эрик услышал журчание воды, и это напомнило ему о том, что он хочет в туалет. Он с трудом выбрался из кровати и, шаркая ногами, пошел к открытой двери. В ванной горел свет. Эрик некоторое время постоял на пороге, привыкая к такому яркому освещению. Стейси включила душ и подтолкнула Эрика. Он не был одет и поэтому сразу встал под прохладную воду. Он до сих пор еще не проснулся, и Стейси помогла ему домыться, почистить зубы, причесаться и одеться. Потом они спустились вниз и позавтракали. И только за завтраком Эрик потихоньку начал понимать, куда они едут.
Ребята встречались в вестибюле и там ждали фургон, который должен был довезти их до автобусной остановки. Матиас еще раз просмотрел записку Генриха, а потом передал Эрику и Стейси, которые ее еще не видели.
Когда Джеф заметил, что Стейси и Эрик ничего с собой не взяли, он отправил их обратно в номер и сказал собрать самое необходимое: воду, спрей от насекомых, крем от загара и какую-нибудь еду.
Иногда Джефу начинало казаться, что только он знает, как нужно путешествовать, что нужно делать, что брать с собой, как одеваться. Джеф сразу догадался, что Эрик был еще пьян.
У Стейси в колледже была кличка «Спейси». Она была настоящим мечтателем, она могла говорить сама с собой или сидеть, уставившись в одну точку, мечтая, думая о чем-то. Ну разве она могла знать хоть что-то о том, как надо себя вести в экстремальных ситуациях? Еще была Эмми, которая имела привычку обижаться и надувать губки, когда ей что-то не нравилось. Джефу было легко догадаться, что она совсем не хочет ехать искать брата Матиаса. Она всячески давала понять ему это. У нее все сегодня занимало больше времени, чем обычно. После завтрака она ускользнула в ванну, а ему пришлось самому собирать рюкзак. Потом она вышла, легла на кровать в нижнем белье, уткнулась лицом в подушку и лежала так до тех пор, пока он не заставил ее собираться. Эмми не разговаривала с ним, в ответ на все вопросы только пожимала плечами или отвечала односложными предложениями. Наконец Джеф не выдержал и сказал ей, что она не обязана ехать и вполне может провести день в одиночестве на берегу. Но Эмми посмотрела на него и ничего не ответила. Они оба знали, что лучше она в компании будет делать то, что ей не нравится, чем то, что ей нравится, но в одиночестве.
Пока они ждали, когда Эрик и Стейси вернутся со своим рюкзаком, в вестибюль вошел один из греков. Именно он, кажется, вчера называл себя Пабло. Он по очереди обнял каждого из ребят. Это была особенность всех трех греков — они очень любили обниматься и делали это при каждом удобном случае. После объятий Пабло и Джеф немного поговорили, если разговор на разных языках можно назвать разговором.
— Жуан? — спросил Джеф. — Дон Квиксот?
Пабло ответил что-то на греческом и сделал какой-то непонятный жест рукой. Джеф понял, что он пытался показать, что Жуан и Дон Квиксот пошли ловить рыбу. Пабло показал на часы, сначала на шесть часов, затем на двенадцать. Очевидно, это значило, что греки ушли в шесть часов и обещали вернуться в двенадцать. Джеф улыбнулся и кивнул в знак того, что понял Пабло.
Джеф взял записку Генриха и показал ее Пабло. Затем он кивнул в сторону Эмми и Матиаса, указал наверх, как бы имея в виду Стейси и Эрика, потом ткнул пальцем в то место на карте, где был обозначен Канкун. Он медленно передвинул палец на Кобу, затем на место раскопок, обозначенное крестиком. Джеф не знал, как объяснить Пабло цель их поездки, поэтому просто показывал маршрут.