Глава 36

Было ясно, что бритты настигнут их прежде, чем они успеют перевалить через гряду. Понимая, что оторваться от противника почти невозможно, Макрон лихорадочно завертел головой, и вдруг в душе его шевельнулся слабый проблеск надежды.

— Туда! — Он вытянул руку, указывая налево. В смутном свете новой луны овраг, заполненный ночным туманом, выглядел не очень приветливо, но на другое укрытие рассчитывать на приходилось.

— Туда! Шевелитесь! Живей!

Легионеры, взяв лошадей под уздцы, повели их по склону к лощине. Макрон отходил последним, наспех маскируя следы, промятые в мокрой земле колесами тяжело груженной повозки. Удавалось ему это плохо, а враг был уже рядом. Оставалось только молиться и надеяться, что в темноте эти вмятины не бросятся бриттам в глаза. Тем временем солдаты чуть ли не на руках спустили повозку в овраг. Макрон проводил ее взглядом.

Овраг был глубоким, и плотный туман поглотил маленькую колонну. Наказав остальным следить за тем, чтобы животные и раненые вели себя тихо, Катон взобрался по склону.

— Нам повезло, командир, — сказал он Макрону. — Когда мы спускались, повозка едва не опрокинулась.

— Правда? — Макрон, не удержавшись, зевнул и лег на живот, подперев подбородок руками. — Не поднимайся, не шевелись, вообще ничего не делай… совсем ничего. Жди приказа.

Катон нервно кивнул и припал к земле, стараясь не шевелиться. Медленно потекли томительные минуты. Неожиданно — всего в ста шагах — в ночной мгле заскользили смутные тени. Это были всадники — целый кавалерийский отряд, что удивило Катона. «Странно, — подумал он, — ведь Цезарь писал, будто британские варвары предпочитают коннице колесницы. То ли великий полководец ошибся, то ли за сотню лет туземцы сумели обзавестись такого рода войсками». Всадники между тем растеклись по обе стороны от тропы, медленно двигаясь к гребню. Один из левофланговых разведчиков проехал шагах в двадцати от лежащих. Те, не дыша, замерли в ожидании крика. Но никакой тревоги поднято не было. Разведывательный отряд, не задерживаясь, скрылся из виду, а через какое-то время снизу донеслось негромкое звяканье, и на тропу вылилась, а потом рекой зазмеилась по склону темная масса воинов и колесниц. До ушей затаившихся римлян долетали обрывки чужой речи, и Катон поймал себя на том, что она ему кажется благозвучней германской, хотя никакой особенной радости ему это открытие не принесло.

Прозвучала отрывистая команда, и все разговоры смолкли. Из тыла вверх вдоль колонны пронеслась колесница. Обогнав войско, она исчезла за гребнем, и по линии тут же прокатился смешок, затем разговоры возобновились.

Казалось, потоку воинов не будет конца. Голова колонны давно перевалила через гряду, а из болота изливались все новые и новые толпы. Лишь когда арьергард войска варваров пропал из глаз, Катон осмелился заговорить.

— Как ты думаешь, командир, сколько их? — прошептал он еле слышно, все еще опасаясь, что враг ушел недостаточно далеко.

Макрон посмотрел на камешки, лежавшие у него на ладони.

— Скажем, где-то двадцать когорт, то есть…

— Девять тысяч! — присвистнул Катон.

Макрон произвел в уме вычисления и кивнул:

— Более чем достаточно, чтобы Веспасиану было о чем беспокоиться. Не говоря уже о колесницах. Если эта орава обрушится на легион…