— Послушай меня, центурион! Если я по твоей милости потеряю здесь время, пощады не будет никому. Ни тебе, ни твоему сброду. Перебьем всех до единого. Лучше отдай сундук, и все вы останетесь живы. Даю слово, что отпущу вас!

— Слово? — Катон поднял брови. — Он явно держит нас за дураков.

— Держит, — кивнул согласно Макрон. — Для этих штабных все мы — быдло.

— Макрон! — крикнул трибун снова. — Поговори со своими людьми, я дам тебе время. Пусть выберут, что для них лучше — неизбежная смерть или возможность подобру-поздорову уйти восвояси.

Макрон повернулся к легионерам:

— Ну?

— Он все равно никого не оставит в живых, — ответил за всех Пиракс. — Что бы мы ни решили.

— Ты прав, — кивнул Макрон. — Так что же нам делать? Атака исключается?

— Если только мы не ударим с двух сторон, — сказал вдруг Катон.

— И как, спрашивается, это устроить?

Катон перекатился на спину и приподнялся на локтях, потом подбородком указал на болото.

— Кому-то из нас, троим или четверым, надо доползти до воды. Трава тут высокая, да и туман, так что это возможно. Потом вплавь, по широкой дуге надо обогнуть островок и выбраться в тылу у сирийцев. Думаю, они растеряются, когда на них кинутся с двух сторон, и чуть замешкаются со стрельбой, а это нам и надо. — Катон умолк, но увидел, что остальные продолжают смотреть на него, и виновато прибавил: — Это все.

— Это весь план?

Катон кивнул.

— Ну, на худой конец, и он сгодится. Похоже, нам остается либо сделать, как ты предлагаешь, либо полечь тут костьми. — Макрон оглядел уцелевших бойцов. — Значит, так, оптион. В обход пойдешь ты и возьмешь с собой Пиракса, Лентулла и Пизона.

Катон смущенно замялся:

— Прошу прощения, командир, но вести людей придется кому-то другому.

— Почему?

— Я не умею плавать.

— Ты ведь сказал, что умеешь. Легату. В тот вечер, когда поступил в легион.