Ну а трудовой стаж — в зеленой книжице, как у прочих трудящихся. К тому же я — кандидат наук. Исторических. Это — без балды. Может, теперь, пока не у дел, докторскую тиснуть? В свете новых веяний, так сказать… О войне Украины с Турцией за Крым, к примеру! Что докторская — национальным академиком стану, на серебре есть буду, на золоте пить, и мое славное имя на скрижалях или где там еще…

— Учитель, говоришь?

— Преподаватель, — скромно поправляю я. Называть себя ученым еще не привык — несмотря на большие творческие планы.

— А где так драться научился?

— На секцию бокса ходил. В детстве. Первый разряд, — застенчиво произношу.

И еще более застенчиво добавляю; — Юношеский.

— И стрелять там же, на секции?

— Случайно. С перепугу.

— Ты это… Знаешь, кого повязал? С перепугу-то?

— Кого?

— Григорий Голубенников, кличка — Сивый. Он же — Тесак.

Кузьмич пристально наблюдает за мной, стараясь заметить реакцию. А реакции — никакой. Здесь он профессионал, не я. Ни фамилия, ни клички мне ничего не говорят. Пожимаю плечами.

— Ну-ну, пре-по-да-ва-тель, Они-то уверены, что ты — подсадка. Причем профессионал.

— А-а-а… — тяну неопределенно. И думаю, каково на моем месте было бы оказаться действительно историку, какому-нибудь специалисту по поливной керамике или иконописи тринадцатого века. Не, по-моему, я все сделал правильно. — А девицы? — меняю тему. — Это ж ходячий триппер в юбке, прямая угроза отдыхающим трудящимся!

— Разберемся. — Кузьмич вытаскивает из стола мои документы и подаст мне. — А что до трудящихся, то постоянную бабу надо иметь. И — никакого триппера.

— Одну? — невинно интересуюсь я.

— Выметайся, доцент.

— Старший преподаватель.

— Ну-ну.

Уже подхожу к двери.