Следующая миля пролегала на восток по узкой полоске хребта, и сверкающее солнце безжалостно светило в глаза, которым нужно было постоянно оставаться настороже. Тропинка, проложенная по вершине хребта, была узкой, и стоило ступить в сторону от неё, как можно было упасть и сильно разбиться. Инструктор постепенно увеличил темп бега — или, по крайней мере, так казалось солдатам, пока, наконец, не остановился на другой вершине.

— А ну, не стойте на месте! — заворчал он на тех, кто прибежал вместе с ним. Чавез заметил, что отстали всего два человека, оба из числа тех, кто прибыл вчера, да и то всего на двадцать ярдов. На их лицах был виден стыд и решимость выдержать все. — О"кей, парни, отсюда наш путь лежит под гору.

Так оно и было большей частью, но из-за этого бег стал лишь более опасным.

Ногам, словно резиновым от усталости, вызванной кислородным голоданием, приходилось спускаться по ведущему вниз склону, причём его крутизна менялась от плавной до опасно крутой, он был усыпан камнями, угрожающими неосторожным.

Здесь инструктор сбавил скорость бега ради безопасности, как подумали все.

Капитан пропустил мимо себя солдат и занял место в арьергарде, чтобы следить за развитием событий. Теперь их глазам открылся лагерь. Пять зданий. Из трубы одного поднимался дым, обещая завтрак. Чавез увидел вертолётную площадку, полдюжины автомашин, причём все с приводом на обе оси, и то, что могло быть только стрелковым полигоном. Никаких других следов проживания людей заметно не было, и сержант понял, что даже с высоты, с какой он смотрел вчера, не было видно строений ближе к их лагерю, чем в пяти или шести милях. Нетрудно было понять, почему этот район населён так редко. Но Чавез в настоящий момент не имел ни сил, ни времени для раздумий. Устремив взгляд на тропинку, он старался сохранять скорость бега и не потерять равновесия. Он занял место рядом с одним из тех двоих, что раньше отставали, и наблюдал за ним. Чавез думал уже об этом отделении, как о своём, а сослуживцы должны присматривать друг за другом. Но минутная слабость оставила солдата. Теперь он бежал, высоко подняв голову, стиснув руки в тугие кулаки, с силой выдыхая воздух и уверенно глядя вперёд.

Наконец склон постепенно перешёл в равнину, и перед ними показался лагерь С противоположной стороны приближалась другая группа.

— Выстроиться по двое, парни! — в первый раз крикнул капитан Рамирес. Он обогнал своих подчинённых и занял место инструктора, отбежавшего теперь в сторону. Пробегая мимо, Чавез заметил, что этот сукин сын даже не вспотел.

Третье отделение перестроилось в двойную колонну за своим командиром.

— Отделение! Быстрым шагом, марш! — Бегущие тут же перешли на быстрый шаг.

В результате нагрузка на лёгкие и ноги уменьшилась, они поняли, что перешли в подчинение капитана и все ещё находятся в армии. Рамирес провёл их до казармы Капитан не требовал, чтобы они хором отсчитывали шаг Это показывало, подумал Чавез, что он не дурак и достаточно умён, чтобы понять, что у его подчинённых не осталось сил на это. Наверно, Джулио был прав — Рамирес может оказаться хорошим командиром.

— Отделение, стой! — скомандовал капитан и повернулся к строю. — Вольно, ребята. Ну что, все оказалось не так уж плохо, верно?

— Madre de Dios — еле слышно пробормотал кто-то В задней шеренге кого-то тошнило, но желудок был пуст, и всё кончилось одними судорогами.

— О"кей, улыбнулся Рамирес своим подчинённым. — Это все из-за высоты. Но я провёл здесь две недели и знаю, что вы все привыкнете к этому очень быстро. Две недели спустя мы будем пробегать в день по пять миль с полной выкладкой, и вы будете чувствовать себя совершенно нормально.

Чепуха. Чавез разделял эту мысль с Джулио Вега, Одновременно понимая, что капитан, разумеется, прав.

Первый день в учебном лагере для новобранцев был куда хуже этого... а может быть, нет?

— Мы сделаем все, чтобы вы не слишком утомлялись. Вам даётся час, чтобы расслабиться и позавтракать. Не увлекайтесь пищей: после полудня предстоит ещё одна маленькая пробежка. В восемь ноль-ноль собираемся здесь для дальнейшей подготовки. Разойтись.

— Ну какое впечатление? — спросил Риттер. Они сидели на тенистой веранде старого дома плантатора на острове Сент-Кристофер. Интересно, что здесь выращивали раньше, подумал Кларк. По-видимому, сахарный тростник, хотя сейчас тут ничего не росло. То, что раньше было усадьбой плантатора, теперь должно было походить на островной приют богатого промышленника и его гарема любовниц.

На самом же деле все это принадлежало ЦРУ и использовалось как тайное место встреч, особенно хорошо укрытое место для допросов очень важных перебежчиков и для других, более земных, целей — вроде дома для отдыха руководителей управления.

— Общая информация относительно точна, но в ней недооцениваются чисто физические трудности Я не хочу критиковать тех, кто собрал её. Чтобы оценить ситуацию должным образом, нужно побывать там. Обстановка исключительно сложная.