Я слишком стар, чтобы что-либо исправить. Все, что мог сделать для человечества, я сделал. Теперь, остаётся лишь надеяться, что зерно моих учений, прорастет в потомках и не забудется в веках.

И хотя я оставил всякую надежду на лучшее, эта запись предназначается тому, кто не забудет свои корни. Кто будет знать древний язык и сможет прочитать то, что я напишу для него.

Блоки Крипты заблокированы. В них есть знания, которые не должны попасть в дурные руки. И пусть до нанотехнологий ещё чрезвычайно далеко, я не знаю в какой период мой дневник отыщется. И отыщется ли вообще.

Незнакомец(ка)! Если ты читаешь это, значит ты — человек моих учений, а я — все же жив. Прошу, воспользуйся этими знаниями с умом. Не используй их, чтобы навредить ближнему. Прими благословение старика и действуй согласно совести!

Код-пароль от блоков Южной Крипты: 24 06 21 01».

Я захлопнул дневник и ещё долго сидел в полной тишине, задумчиво поглаживая шероховатую обложку пальцами. С удовольствием бы закурил, да нечего… Эти несколько страниц, впитавшие чужие мысли незнакомого человека, задели меня за живое. Он ведь прав в каждом своём слове. Мы ведь глотки готовы перегрызть друг другу за кусок пожирнее. Дрянная человеческая сущность. Я думал в будущем научатся блокировать низменные потребности, чтобы у штурвала стояли люди бескорыстные и честные. Как же я ошибался…

— Вы нашли дневник…, - нараспев прозвучало за спиной, заставая меня врасплох.

— Да, — так же задумчиво кивнул и обернулся на голос Евы. — Его хозяин именно этого и хотел.

— Теперь вы знаете ответ на свой вопрос…

— Знаю. Но ситуация едва ли стала яснее.

Она удивлённо захлопала глазами и склонила голову на бок:

— У вас остались вопросы…?

— Да. Ты знаешь местоположение оставшихся ковчегов?

— Это засекреченная информация…

— У меня есть доступ-пароль к крипте.

— Пожалуйста, назовите код-доступа…

— 24 06 21 01.

— Код-пароль соответствует. Доступ разрешён…

Я выложил зарисовку карты, выдранную из дневника учёного, на стол.

— Покажи мне, где расположились другие три крипты.