Вы не поверите, но мне эта «леди» не очень понравилась. Нет, не внешностью – тут вопросов действительно нет, – мне не понравилось её поведение. Не в том смысле, что она носится по коридору на переменке или с учителями огрызается, нет, и тут всё в порядке. Какая-то она искусственная и надменная. Райка больше походила на актрису. То губки свои выпятит самым дурацким образом, словно… Раньше так моя старшая сестра делала. Дед терпел-терпел и не выдержал – однажды говорит ей: «Лилька, ну что ты мне вечно куриную задницу показываешь?» Как бабка пошептала – Лилька с тех пор забросила свою идиотскую привычку. Ну, я и решил последовать примеру деда, взял да на переменке ляпнул такое Райке, правда, словечко сказанул чуточку пожёстче, чем у деда. Одноклассница посмотрела на меня так, словно я самое подлое существо на свете. Но слегка покраснела, затем наигранно (говорю же: артистка) рассмеялась и процедила:
– Ты, Миров дебил!
Кстати, она никого в классе не называла по имени. Только по фамилии. Такая привычка есть у всех, но все хоть изредка называют друг друга и по имени, а Рая исключений не делала.
– Ты очень любезна, Цыганова, – ухмыльнувшись, вежливо ответил я и добавил: – Райка, а у тебя классные духи. Мне такой запах нравится.
– Он всем нравится, – потеплела вдруг Райка, – это «Шанель № 5», мама привезла мне с гастролей из Парижа.
– А кто у тебя мама? – удивился я. – И что она делала в Париже?
– Мама у меня очень известная актриса.
– Певица? – опешил я. – Виктория Цыганова?
– Нет, у неё другая фамилия. У меня папина фамилия. А у мамы осталась своя, девичья.
– И как же её фамилия? – спрашиваю.
– Нельзя говорить, – говорит Райка.
– Это ещё почему? – ещё больше удивился я.
– Мне родители запретили говорить о них, чтобы не привлекать ко мне внимание журналистов. Только узнают, кто моя мама, сразу набегут сюда толпами.
– Это плохо, – покачал я головой.
– Что ты имеешь в виду? – нахмурилась Райка.
– Что нельзя говорить о родителях.
– Меня это не напрягает, – фыркнула Цыганова и, резко обернувшись, направилась в класс.
На следующей перемене я подошёл к Райке и извинился.
– Признаю, – говорю, – грубо пошутил. Извини, пожалуйста.
Райка осмотрела меня сверху донизу, подумала-подумала, наверное, снова хотела обозвать, но, к моему удивлению с облегчением произнесла: