Легкий стук заставил куратора вернуться к реальности. Он резко выпрямился, выключил музыку и приказал: «Войдите!»

Дверь открылась. В комнату из коридора ворвался свет. Невысокий человек ступил на порог и застыл в поклоне.

Мономах оглядел поношенную форменную рясу, задержал взгляд на капюшоне, скрывавшем лицо, и чуть заметно дернул щекой – он не любил театральности.

– Здравствуй, Антон. Проходи, садись. – Рука куратора небрежно коснулась столика с напитками и фруктами. – В нашем возрасте вредно стоять в неудобной позе на сквозняке.

Посетитель закрыл дверь и плавно скользнул на предложенное место.

– Ты совсем не меняешься, Роман. – Голос мужчины напоминал шелест осоки. Он сел на банкетку и зябко протянул к камину ладони с узловатыми пальцами. – По-прежнему предпочитаешь размышления в одиночестве и коньяк. Бог свидетель, я посвятил массу времени первому, но совершенно позабыл вкус второго.

Тут гость откинул капюшон и впервые посмотрел на куратора.

– Готов немедленно исправить недоразумение. – Мономах щедро наполнил фужеры янтарной жидкостью. – К сожалению, Антон, не все проблемы решаются так же легко. После провала авантюры на Кали-три я пытался прикрыть тебя, но орден не прощает ошибок.

Вообще-то тогда, двадцать лет назад, Роман больше заботился о собственном статусе, нежели радел за друга. Правда, и топить его, как другие, он тоже не стал, а потому не чувствовал вины ни за бездействие тогда, ни за слова сейчас.

– Ссылка на Хаддар в должности нунция – не самый плохой вариант. Верховный Капитул…

– Верховный Капитул! – Антон воздел к потолку ладони. – Ты же знаешь наших магистров. Эти профаны искренне верят: вращение планет регулируется не законами физики, а их эдиктами.

Хозяин не стал ему перечить – пусть выговорится.

– Акцию готовили мои лучшие люди, – продолжил тот. – Капитулу не хватило смелости посмотреть правде в глаза. Магистр Йорк – их человек, вооруженный их же инструкциями и «святой верой», – вот кто разрушил все, на что ушли годы подготовки. Дилетант с комплексом мессии превратил хирургическую операцию в кровавый фарс, а крайним, естественно, сделали меня – магистра стратегической службы!

Рассказчик ненадолго умолк.

– Об одном жалею – не успел побеседовать с покойным. – Антон хищно подался вперед и ощерил рот в плотоядной ухмылке, словно перед ним сидел не Мономах, а внезапно воскресший магистр. – С удовольствием указал бы коллеге Йорку на его ошибки!

Куратор спокойно выдержал взгляд собеседника, но про себя отметил: «Камински ничего не забыл и никого не простил. Ха! По-другому и быть не могло».

– Расслабься, Антон. Вернемся к коньяку, он стоит того.

– Ты прав, хватит воспоминаний.

Бывший шеф разведки поднял фужер, вдохнул аромат и напыщенно произнес:

– За тебя! За то, что ты сумел выжить в зверинце.