Новый год. Германия

Ян сдержал свою угрозу. Мне пришлось-таки мыть его машину. Саша для видимости суетился со щеткой снаружи, а я, вооруженный ведром и тряпкой, внутри. В заднице у меня словно еж поселился и при каждом движении топорщил колючки, так что я старался особо не шевелить помидорами.

После «урока немецкого» мне разрешили принять душ и переодеться. Я никому не сказал о розовой воде, текшей по ногам к стоку. А костюмчик с шортами сразу закинул в стиралку, которая стояла в ванной. Но Саша по моим ужимкам фарфоровой балерины, похоже, стал о чем-то догадываться. Когда, закончив работу, мы поднимались по лестнице, он вдруг поравнялся со мной и тихо сказал:

– Эй, новенький, тебе жопу случаем не порвали?

Я споткнулся и чуть не расплакался от боли и унижения. Охранник понял все без слов. Дотащил до квартиры и сдал меня на руки Бобику, который, не слушая моих причитаний, засадил в несчастную попу свечку. Когда меня наконец отпустили, я утиной походкой добрался до матраса и рухнул на него, накрыв голову подушкой. Больше всего хотелось умереть. Скажем, задохнуться во сне. Просто и безболезненно. Я вспомнил скрючившегося в позе креветки несчастного Борьку. Теперь я его понимал! Вот только травиться или стекло жрать – это не для меня. Я же слабак! Борька хотя бы пытался сопротивляться. А я...

Слезы прочертили горячую дорожку по щеке, быстро впитываясь в ткань. Только не всхлипывать, и чтоб плечи не дрожали. Я же тут не один. Еще не дай бог жалеть начнут, и тогда...

– Денис, – горячая ладошка легла на плечо. Я вздрогнул, но не отодвинулся. Вот и Борьку Ася, наверное, так же утешала. Только это не помогло. – Денис, тебе плохо?

Я перестал дышать, чтобы не всхлипнуть.

– Денис, я хотела сказать, что... – она замялась, подбирая слова. – Ты классный, и ты не виноват в том, что произошло. Главное, не дай этому тебя изменить.

Не виноват? Конечно, разве можно быть виноватым в том, что ты слабак и идиот. Таким уж я, видать, уродился.

Асю мое молчание не смутило.

– Обещай, что не дашь им сломать тебя, хорошо?

Сломать? Значит, вот как называется то, что случилось с Борькой? Интересно, она его тоже просила потерпеть?

Я почувствовал, как в трусы из задницы вытекает что-то теплое. Блин! Снова кровь, или это свечка так быстро растворилась? Я сделал наконец вдох и прохрипел из-под подушки:

– Уйди. Оставь меня в покое, ясно?

– Но Денис, я...

Ее слова потонули в громовом раскате. Гром зимой? Снова затрещало, забухало. Вокруг заорали восторженные голоса, прямо по моему матрасу пронеслись чьи-то ноги, чуть не наступив между лопаток. Блин, что за фигня?!

Я слегка сдвинул подушку, так чтобы наружу выглядывал один глаз. Кто-то погасил свет, и комната вспыхивала попеременно оранжевым, синим, зеленым... Ребята столпились у окна, сражаясь за места на подоконнике. Жалюзи подняли, и за пыльным стеклом черное небо цвело пышными астрами фейерверков. Как?! Неужели уже Новый год?! Хотя... какая мне теперь разница? Чудес не бывает, Деда Мороза тоже нет, а бог, если и существует, то сегодня явно ушел в запой.

Я снова засунулся под подушку, но чья-то рука неожиданно сбила ее в сторону.