– Зачем ему это надо? – покачал головой он.

Господин Дин проговорил:

– Мудрец сказал: если хочешь возвысить человека – возвысь; если хочешь унизить – тоже возвысь.

– Думаете, он хочет расплатиться со мной за прошлое? Хочет сделать из меня посмешище?

Господин Дин отвел взгляд.

– Я ничего не думаю, кир Ариксар, когда дело касается воли государя. Небо одарило нас мудрым императором. Истинные замыслы его разгадать непросто.

– Но вы пришли сюда с этим списком неспроста. Объясните, в таком случае, как понимаете мое положение вы.

– Если вас интересует мое ничтожное мнение… Что ж. На севере сейчас неспокойно. Северная армия не может отлучиться из савр-Шаддата, потому что там вот-вот грянет мятеж и княжество Внутренней Области его поддержит. Связать вас обязательством умереть в один день с императором – вполне может быть замыслом государя Аджаннара. Вы по-прежнему представляете для него угрозу, кир Ариксар. – Господин Дин доверительно дотронулся до руки Волка и прибавил вполголоса: – Пользуйтесь же моментом, когда государь вынужден с вами считаться.

Тут господин Дин отступил и поклонился, намереваясь уходить.

Волк протянул ему двустороннюю бумагу.

– Оставьте себе – сожгите или отложите ее на память, – небрежно махнул рукой Дин. – Это мой подарок вам в счет ваших будущих заслуг, господин Первый министр.

Волк посмотрел в сторону кустов, обкромсанных в угоду фантазии садовника.

– Я стар, для того чтобы начинать все с начала, – сказал он.

– А я слышал такую историю, – вкрадчиво проговорил господин Дин. – Когда кир Александр Джел, молодой владетель острова Ишуллан, выиграл у кира Ариксара Волка бой без правил, вы будто бы сказали ему: «Пока я жив, мира между нами не будет». Верно, кир Ариксар? Волею судьбы ваш противник стал таргским императором. А как распорядилась судьба насчет кира Ариксара Волка?..

С этими словами господин Дин завершил-таки начатый поклон, быстро повернулся и пошел прочь по садовой дорожке.

Некоторое время Волк стоял неподвижно и глядел Дину вслед, потом в бессильном гневе ударил кулаком с зажатой в нем бумагой по открытой ладони и беззвучно произнес в спину тайному советнику бранное слово.

Вытащили на свет. Откопали. Кто-то же рассказал ему. Какая-то гадина. Помнят, сволочи, все, что похоронено Волком семнадцать лет назад. Полоскают старые кости по сей день. Интересно, в каких тонах вся эта история теперь излагается. Ведь в правильности понимания того, что произошло в тот злополучный день, Волк не был уверен и сейчас. Возможно, это была какая-то огромная ошибка. Возможно, все обстояло совсем не так, как он подумал, когда увидел собственного брата стоящим перед тем щенком на коленях и хватающим его за руки. Возможно, Волк сам был виноват во всем, что случилось. Но в результате брат Волка погиб, все планы по недопущению островной династии к таргскому Жезлу Власти с треском провалились, а ходжерский выкормыш с Ишуллана хоть и получил под сердце нож, но выжил и стал императором Аджаннаром.

Волк поморщился от неприятных воспоминаний.

Его в тот день изваляли в грязи на центральной площади города, на виду у потешающейся толпы. Его предал собственный брат, с которым они должны были вести в поход Северную армию и которому он верил больше, чем себе. Волку пришлось бежать из Столицы, потому что ходжерцы повсюду искали заговорщиков…

Он много думал, пытаясь связать события того дня воедино. Глупо было бы, окажись на самом деле, что между его братом и проклятым ходжерцем стояла женщина. Да и не женщина даже, а так – дешевая девчонка из ремесленного квартала. Совсем не повод умирать и рушить государства. Но другого объяснения у Волка не было.