Калитка в садик оказалась открыта. На крыльце перед дверью постелен коврик вытирать ноги – роскошь, которой прежде у Джу заведено не было. Клумба перед окном прополота, кусты ровно подстрижены, дорожка посыпана песком. Заметно, что в доме живут. Джу даже постеснялся сразу войти. Приоткрыл сначала дверь, постучал в притолоку, и лишь после шагнул через порог.

В комнате Шан и учительская дочка чинно пили чай. На столе перед ними лежал начатый круглый пирог с творогом и блюдце с засахаренными фруктами. При виде Джу они оба вскочили. Соседка залилась краской и расплескала чашку. У Шана по левой стороне лица от уха к шее шел совсем свежий шрам, частью сшитый ниткой, частью залепленный пластырем.

– Здравствуйте, – сказал Джу, хотя здороваться первым ему по положению не пристало.

– Ой! – неподдельно обрадовался Шан, и Джу сразу понял, что тот трезв, как стеклышко. Шан выпивший непременно осклабился бы при виде знакомого лица. Шан трезвый никогда не улыбался широко – но не из-за строгого воспитания, а потому, что стеснялся двух выбитых еще в ранней молодости зубов.

Соседка, преодолев замешательство, засуетилась, сметая крошки со стола и постилая в почетном углу полотенце для гостя.

– Тут столько всего произошло, пока тебя не было! – быстро говорил Шан. – Нашего префекта арестовали, перетряхнули всю префектуру сверху донизу, Аглар теперь инспектор, даже я награду получил, и мы вот через четыре дня женимся… – при этом он так счастливо посмотрел на рябую соседкину рожу, что Джу за них очень порадовался. «Ну вот, и еще у кого-то жизнь повернулась в сторону исполнения желаний», – подумал он.

– Садитесь, пожалуйста, – пригласила соседка, доставая из-под чайника третью чашку, которая служила вместо подставки. Столько посуды у Джу тоже прежде не водилось.

Он кивнул.

– Благодарю, но мне нужно ехать. Я хотел только забрать пару своих вещей.

Счастливое выражение на лице Шана сменила печать легкой озабоченности. Видимо, кое-что он все же позаимствовать успел.

– Я оставлял две сабли, – объяснил Джу. – Мне хотелось бы взять их.

У Шана заметно отлегло от сердца, он показал на стену за правым плечом у Джу. Джу обернулся и увидел свои сабли висящими на ржавом корабельном гвозде.

– Ты не сильно обидишься, узнав, что я немного повоевал одной? – спросил Шан. – Сплю как-то утром, и вдруг слышу: наших бьют! Ну, я схватил ту, что побольше, и побежал на помощь…

Джу покачал головой:

– Все в порядке, Шан. Будьте счастливы. – Он снял оружие с гвоздя и хотел повернуться и уйти, но вспомнил, что он теперь богатый человек. Отстегнул с пояса кошель, протянул его Шану. Там было триста или четыреста лар. – Это вам на свадьбу.

Шан хотел поцеловать ему руку. Но Джу отдернул пальцы и выскочил прочь. Он надеялся, что со старыми долгами теперь покончено. И со старой жизнью тоже.

Прием в честь изгнания из Агиллеи армии внутренних обитателей и предавших империю савров в нарушение всех правил был назначен в Ман Мираре, а не в Царском Городе. Государь вроде бы прибыл в Столицу на ходжерском корабле накануне ночью, но на самом деле это было неизвестно. Говорили, будто он уже несколько дней в городе, просто никого не принимает и никому не показывается.

Обыкновенный утренний доклад в этот день не состоялся. От государя Дину на согласование вынесли с утра всего лишь две еще не подписанные бумажки: о назначении господина Имина руководителем Тайной Стражи вместо Домового и на место начальника личной охраны вызывался некий Халис Верзила из Эгироссы. По поводу первого документа Дин не возражал, это было его собственное предложение, а второй отказался комментировать за недостатком информации. Вместе с этими документами Дин отослал государю просьбу о личной аудиенции. И ему было отказано. Отказ государь мотивировал недостатком времени. Значит, каяться придется при всех, потому что откладывать нельзя. Надеялся, что государь отпустит его с миром, Дин только потому, что император Аджаннар мало кого казнил, а больше отправлял в ссылку – в северный горный Диш или на юг, в Ардан. Но даже Волк, провинившийся больше некуда, в свое время остался безнаказан. Может быть, и Дин отделается всего лишь пинком под зад с места Первого министра? Это соответствовало бы его личным намерениям. Значит, лучше не ждать, пока прогонят. Надо убираться самому.

Тронный зал в Ман Мираре был меньше самого малого столового в Царском Городе. Поэтому приглашенные на церемонию чиновники и высокорожденные толпились тесно друг к другу и в отсутствие государя разговаривать старались не вполголоса, как обычно, а шепотом. От шепота этого в зале стоял странный шелест – словно палые листья ветер гонит по улицам города. Дин прибыл самым последним, как и положено Первому министру. Но до появления государя все равно еще оставалась какая-то часть стражи.

В назначенное время вышел церемониймейстер и объявил, что начало приема будет немного задержано. Дин стоял возле ступеньки с государевым креслом и смотрел на пестрое придворное сборище. Из числа приглашенных в зале кое-кого не хватало. В том числе – господина Фай Ли. Между тем Дину было известно, что господин Фай Ли в Ман Мирар прибыл почти целую стражу назад.