— Теперь я вижу, что, если иерархи не сочтут нужным прервать мое существование, ты можешь мне понадобиться, — невозмутимо продолжал Морр, — и что будет полезно держать тебя рядом.

— А что если иерархи сочтут нужным попытаться прервать мое существование на основании — о, не знаю — какого-нибудь малоизвестного принципиального правила?

— О вероятности подобного я ничего не могу сказать.

— Хммф, ну что ж, независимо от своих шансов я буду очень рад сопровождать тебя на этот танец, Морр, — просветлел Пестрый. — Я счастлив, что мы становимся столь добрыми друзьями, товарищами, и, если можно так сказать, наследниками великого будущего, сражающимися против превратностей судьбы.

— Не принимай выгодный союз за дружбу, маленький клоун.

— Хорошо, хорошо, не беспокойся, не буду, — несколько ворчливо отмахнулся Пестрый. — Я хотел лишь возвысить наше уникальное содружество, как оно того заслуживает, и знал, что на тебя можно положиться: ты всегда готов снова обрушить наши совместные надежды в никуда.

— Прекрасно. Тогда иди за мной и не сходи с того пути, по которому я ступаю.

— Вот уж мне-то об этом можно было и не напоминать, — фыркнул Пестрый и последовал за инкубом по пятам.

Перед ним простиралось расширение Паутины, смутное переплетение скрещивающихся нитей, часть которых волновалась на эфирном ветру, а часть была растрепана, и сквозь них временами просачивались радужные лучи. В целом это место походило на огромную пещеру, затянутую фосфоресцирующими паучьими сетями, которые развевались от призрачных дуновений. Морр направился к подернутому рябью цветному контуру, который переливался то охрой, то янтарем, то нефритом. Сломанный портал, превратившийся в слабое место нескольких измерений, который все еще связывал множество иных реальностей и путей, но действовал неопределенным и изменчивым образом.

— Он ведет к храму? — спросил Пестрый, поддавшись природному любопытству. — Нам надо быть уверенными, куда мы хотим направиться, прежде чем пройти — иначе мы, знаешь ли, можем оказаться где угодно.

На близком расстоянии в разноцветной пелене стало видно тонкие зеленые и синие нити, которые гипнотически извивались в ее толще, говоря о том, что Разобщение в далекой Комморре слабо отдавалось даже здесь.

— Нет, я должен вернуться по своим шагам, чтобы войти в храм. Нам надо отправиться назад, к началу.

Морр стремительно вошел в многоцветную пелену, словно титан, шагающий по океану. Пестрый юркнул следом за инкубом, и вьющиеся энергии поднялись и окутали их обоих. На них нахлынули мощные противоборствующие течения, разделяющиеся реальности рассыпали их на мельчайшие частицы, закрутили в вихре и снова соединили. Их омыли бесконечные потоки чуждых концепций и странных стимулов, исчезающих в тот же миг, как их воспринимал разум. Но целеустремленность Морра продолжала вести его вперед, сквозь ужасное разрушение, раздирающие, терзающие душу силы, а Пестрый жался позади него, как будто двигаясь в кильватере корабля. Уверенность инкуба была ошеломительна, она искажала и изгибала неустойчивые реальности, покоряя их его воле. Наконец они на мгновение очутились в невесомости, портал неохотно поддался и исторг их из себя… где-то в другом месте.

Они стояли среди простора, усыпанного белым песком, который ярко сверкал, подобно свежевыпавшему снегу. Стояла ночь, но темноту изгоняли непрекращающиеся вспышки от горизонта до горизонта. Резкий барабанный бой взрывов сливался в непрекращающийся гром, который раскатывался по всему небу. Где-то на расстоянии виднелись громадные зловещие силуэты размером с горы, которые, казалось, прыгали и менялись в неверном свете.

— Что это за место? — тихо и благоговейно спросил Пестрый.

— Место, которое больше не существует, земля привидений, — загадочно прогремел Морр и устремился куда-то по белым пескам. Ветер придал песку форму идеально повторяющих друг друга волн, пересекающих его путь. Морр поднимался на гребни барханов и соскальзывал по их противоположным склонам, не теряя скорости. Адские отблески взрывов и эхо грома не утихали.

— Могу я хотя бы поинтересоваться, кто сражается — или, точнее, сражался? — спросил Пестрый, когда они добрались до третьего такого гребня. Он легко взбегал по ним, не оставляя следов. — Если хочешь, считай меня фанатом истории.

— Народ, который должен бы быть осмотрительнее, сражается сам с собой, — нараспев произнес Морр. — Их мелочная ссора уже полностью разрешилась.

Пестрый уловил в словах Морра немалое удовлетворение и оглядел озаренный горизонт.

— Почему мне кажется, что это был для них не самый лучший исход? — подумал он вслух. Морр ничего не ответил. Он был занят тем, что пристально разглядывал скачущие тени вдалеке. Наконец инкуб ткнул пальцем куда-то во тьму.