Она помолчала, припоминая - С Драконами страшно, особенно, когда они перевоплощаются. Они и в людском обличье не подарки, а в драконьем так просто ужас! Как начнут огнем плеваться! – она тихо засмеялась – Не трусь, вас с ними не заставят воевать, пошлют мутантов, вас, чистокровок, слишком мало, чтобы вас вот так по-глупому переводить.
- Тебя пошлют? – Триш искоса посмотрела на меня и отрицательно покачала головой.
- А с людьми как воевать?
- Противно. Да мы и не воевали толком, так, попугали немножко. С людьми, да еще в третьем мире воевать опасно, их слишком много, – улыбнулась она, отчего ее лицо стало еще уродливее.
Она, молча, курила, выпуская дым то кольцами, то струйками. Пообщавшись с Триш несколько минут, я уже не замечал ее уродливого лица, успокаивался и чувствовал себя увереннее, ее умиротворенное настроение каким-то загадочным образом передавалось и мне, а может она применяла что-то из своего гипнотического арсенала, чтобы подбодрить меня, но чтобы она не делала, это действовало. Триш курила, а я снова задумался о том, как буду искать таинственную возлюбленную Драка.
Через несколько минут Триш тихо засмеялась - Что, Старк, Эстар дал тебе непосильное задание? Чего ты так морщишься?
- Не могу вспомнить одного человека. Помню, что видел его раньше, но не помню где и когда, – пожаловался я.
- Подумай о чем-нибудь еще, отвлекись и потом ваша встреча сама всплывет в памяти, – посоветовала она, поднимаясь.
Я благодарно кивнул и снова задумался.
Глава 42 Эстар
Как же я ненавижу этот мир! Им правят деньги, а у меня нет возможности достать их в достаточном количестве. Все мое время занимает планирование ограблений и всякая криминальная деятельность, которая очень скоро привлечет внимание властей. На выполнение основной задачи, ради которой я прибыл в этот гнусный мир, почти не остается ни времени, ни сил. Гадостный мир! Я невольно вспомнил Элларион, в котором бывал, будучи наследным принцем темных, и оглядел свое убогое жилье. При виде обшарпанных стен, грязного окна и скудной обстановки во мне, как всегда, поднималась волна раздражения на жизненные обстоятельства и общую несправедливость. Впрочем, с тех пор, как меня вышвырнули из отчего дома, условия моего проживания оставляли желать лучшего, а если говорить откровенно, мало чем отличались от этой дыры, но за все годы моей ссылки я так и не смог привыкнуть и смириться с этим. Если бы я был один или с Коулом, то выбрал бы себе жилье поприличней, но со своим зверинцем я не могу позволить себе жить в нормальных условиях. Даже здесь пришлось разогнать полквартала, прежде чем поселиться, а не жить со своим войском нельзя, разболтаются, начнут жрать, кого попало и вести себя так, как привыкли. Время идет, а у нас еще толком ничего не готово, мало того, что мне приходится обходиться жалкой кучкой отщепенцев и мутантов, так еще не хватает оружия, еды, денег, толковых помощников для меня и Коула. Доктор демонски талантлив, но даже ему надо когда-нибудь отдыхать. Он работает над ста проектами сразу, ему не хватает лаборантов, времени, образцов, магических ингредиентов, лабораторий, всего, и моя наиглавнейшая задача обеспечить его всем необходимым.
После того, как удалось запечатать внешние порталы в наш мир и пресечь карательные операции, дела у магов пошли быстрее. Все мало-мальски подходящие обитатели пятого мира были брошены на поддержку магической науки: кто-то работал в лабораториях и вивариях, кто-то охотился за образцами в других мирах, кто-то дрессировал то, что получалось у Доктора. Каратели из других миров больше не могли попасть в наш мир, поставку ингредиентов мы наладили через подставных лиц. Маги и Доктор отлично поработали, создав множество зелий и приспособлений, удивительных и неповторимых. Конвент Архимагов удавился бы полным составом, если бы они знали, чем мы занимаемся и каких результатов достигли! Может поискать толковых химиков и биологов среди людей да переправить их к Доктору? Пополнить, так сказать, передовую магической науки. Для организации лабораторий в этом мире нет средств, но это не проблема, вышибем отсюда резидентов и займем лаборатории вампиров, если понадобится.
Я с удовлетворением подумал о том, как многого добился в пятом мире - сумел объединить разрозненные общины, склонил на свою сторону часть племен, нашел Доктора, дал ему возможность работать и все время думал о том часе, когда буду править всеми мирами. План зрел долгие годы, а задумываться о его реализации я стал еще, будучи, принцем. Отец думал, что я стремлюсь к власти над темными. Наивный старик, начисто лишенный амбиций и воображения! Неудачник, позор рода своего! К чему мне власть на маленьком клочке земли? Даже весь первый мир меня бы не устроил. Мне всегда надо было больше, абсолютная и безграничная власть – вот достойная жизненная цель. Насколько убогими мне казались Каллар со своими глупыми представлениями о чести, достоинстве, долге, и отец, который после смерти матушки начал сходить с ума. Неужели нельзя было жениться еще раз, если ему так нужна женщина? Разве не пошла бы за короля какая-нибудь смазливая, высокородная эльфийка? Стоило ему только намекнуть на то, что он желает жениться и на следующее утро перед дворцом выстроилась бы очередь из потенциальных невест. Их возвышенные чувства и страдания вызывали во мне презрение, а когда Каллар влюбился в малютку Алариэль я чуть со смеху не сдох! Как же он по ней страдал! Как сходил с ума от любви! Любопытно было бы посмотреть, что из нее выросло, ведь я видел ее в последний раз, когда она была еще ребенком. После моей мнимой смерти отец и Лучезарный объявили о помолвке Каллара и Алариэль, скоро они сыграют свадьбу, и мой братец будет рыдать у порога их спальни, потому что девчонка его терпеть не может, а настоять на своем ему не позволят глупые убеждения. Куда проще просто брать то, что тебе нравится, а потом избавляться, когда тебе это перестает быть нужным. Я всегда следовал этому правилу, и у меня никогда не было проблем с женщинами. Тратить бесценное время на любовные переживания, когда перед тобой стоит великая цель? Никогда!
Пробраться в этот мир было стратегически правильным решением, недаром мы с Доктором потратили столько времени на распечатывание порталов в третий мир. Идея использовать этот мир давно пришла мне в голову, со временем оформившись в четкое понимание, как и что мне надо сделать для извлечения максимальной выгоды из вторжения. Люди – примитивные существа, их правители заняты грызней за власть и дележом денег, а население способно лишь тупо работать, а потом вечерами напролет сидеть у телевизора и жрать это дерьмо, которое тут называется едой. Единственное их преимущество – количество, их много и было бы глупо не воспользоваться таким козырем, когда на кон поставлена абсолютная власть. Людям плевать друг на друга, и я успею обратить половину населения этого поганого мира, прежде чем кто-нибудь опомнится! Оставшаяся половина мне будет не нужна, мне хватит нескольких миллиардов. Конечно, после войны с остальными мирами от них останется едва половина, как раз хватит расселить по мирам, чтобы закрепить мою власть.
Я улыбнулся своим мыслям. Мои мечты становятся реальностью, и это не может не радовать. Но время, проклятое время – это единственное, чего мне не хватает. Когда меня сослали в пятый мир после покушения, я почти впал в отчаяние, проклиная отца и брата за то, что меня не казнили, и пребывая в полной уверенности, что моя жизнь закончилась, но как оказалось, она только начиналась. Я и предположить не мог, какие передо мной откроются перспективы и возможности, а то, что поначалу казалось препятствием, впоследствии оказалось ступенькой к новым высотам. Отец похоронил меня со всеми почестями и для всех, я давно лежу в фамильном склепе, и этот факт развязывает мне руки, с мертвого не спросят. Совет понятия не имеет о том, что я жив, и это незнание дорого им обойдется. Я довольно потер руки, хоть времени и помощников мне не хватает, но мой план работает, несмотря, ни на что! Судьба благоволит смелым и посылает подарки типа Коула, который стал моим самым верным другом и преданным псом, хитрым, сильным и жестоким, готовым порвать за меня глотку любому.
Коула я помнил еще по Иллари, он занимал какой-то незначительный пост в посольстве инкаров в Талинге и часто мелькал при дворе моего отца. Естественно, дружбы между нами не было, но в лицо я его помнил. Коул в то время был юн и выглядел совсем не так, как сейчас. Уже в те времена я заметил его интерес к моей сестре, но кто бы стал воспринимать всерьез жаркие взоры какого-то вампира? Никто и не обратил должного внимания на уже начавшего сходить с ума Коула и, в конце концов, случилось то, что случилось. Меня уже не было в Иллари, когда Коул окончательно потерял голову от любви, а о произошедшем я узнал по рассказам одного из придворных, который был сослан в пятый мир за растрату казенных средств. Любовь Коула к Эорин росла с каждым днем, и настал час, когда он уже не смог скрывать чувств и стал преследовать сестру, появляясь на всех приемах, балах и охотах, которые проводились при дворе, используя любой шанс, чтобы увидеть ее. Эорин не выделяла его из толпы окружавших ее поклонников и придворных, для нее он был никем и звали его никак. Несчастный влюбленный инкар пытался привлечь ее внимание, но безрезультатно, сестра воспринимала его знаки внимания с брезгливым равнодушием. Отчаявшись, он не придумал ничего лучшего, как признаться Эорин в любви. Судя по явному идиотизму этого поступка, наивный вампир надеялся на ответное чувство, но сестра лишь недоуменно поморщилась и попросила отца сделать так, чтобы Коул больше не появлялся при дворе. Не имея возможности встречаться с любимой, Коул впал в отчаяние, а когда услышал об объявлении помолвки Эорин с Галланэллем Торин квесткэр Галланом, обезумел от ревности. Коул был не по-вампирьи неистовым, яростным и сокрушительным в своем чувстве. Эорин выкинула навязчивого ухажера из головы и чувствовала себя в безопасности в Иллари, окруженная грозной стражей, но разве стража могла защитить ее от Коула, который сначала сошел с ума от любви, а после от ревности? Говорят, что инкарам любовь противопоказана, но мало кто знает почему. Любовь меняет их, превращая в чудовищ. Я думал, что это очередное преувеличение менестрелей и суть его показать несовместимость их расы и высоких чувств, но узнав историю Коула, я поменял мнение и даже решил, что менестрели преуменьшают разрушительное воздействие этого чувства на психику вампиров. Коул непостижимым образом сумел пробраться во дворец, взял сестру силой, а потом убил ее, чтобы она не досталась никому. Мне так и не удалось выпытать у него каким образом он смог обойти стражу и сделать так, чтобы крики сестры никто не услышал, также как услышать честный ответ, как он умудрился сбежать из темницы перед самой казнью. Этот молодой инкар, Старк, влюбленный в одну из клана Тули, в своей любви выглядит жалкой тенью по сравнению с Коулом.
После моего изгнания наша встреча с Коулом, как это ни странно, состоялась во втором мире при очень неприятных и болезненных для вампира обстоятельствах. Собственно говоря, я имел сомнительную честь наблюдать финал этой драмы.
Наш тайный портал располагался неподалеку от того места, где Коула обложили Драконы. Я вывалился на маленькую лужайку, по которой несколько минут до этого прошел драконий отряд, отправься я во второй мир на несколько минут раньше, то оказался бы под копытами их коней. К счастью, охотники успели отъехать на сотню ярдов, и были слишком увлечены близившейся развязкой погони, чтобы заметить меня. Притаившись в кустах, я решил пересидеть нашествие Драконов и увидел завершающуюся стадию охоты. Драконы взяли Коула в клещи, не давая убежать в лес. Вампир затравленно озирался и не собирался дешево продавать свою жизнь, но, куда безоружному тягаться с десятью хорошо вооруженными всадниками, да еще с Драконами. Кони гарцевали, всхрапывали и теснили Коула к отвесной скале, которая возвышалась над загнанным вампиром, отрезая путь к спасению, но Драконы пока не атаковали. Я повнимательней пригляделся к воинам и с удивлением узнал в их предводителе Дуна Тули. Видимо, вампир натворил уж что-то совершенно невероятное, что один из наследных принцев, правящий в этих краях, не побрезговал сам отправиться на охоту. Дун зычным голосом что-то скомандовал на своем варварском наречии, его воины огрызнулись, и стали один за другим опускать луки и одергивать коней, заставляя их отойти чуть в сторону и развернуться боком. Воинский кодекс Драконов не позволял пачкать боевые мечи презренной кровью преступника, меч предназначен для битвы, но не для казни, а Драконы воины, но не палачи. Неужели они собираются брать Коула живьем? Они-то, конечно, его скрутят, но нескольких он точно успеет ранить. Зачем он им? Пока я раздумывал над дальнейшей судьбой обреченного вампира, Дун рявкнул еще один приказ, воины разъехались в стороны и подались назад, вампир прижался к скале, затравленно зыркая по сторонам, но, не решаясь броситься к спасительному лесу и обречь себя на верную гибель. Дун Тули спешился, один из его воинов отвел в сторону его коня, а второй принял двумя руками меч и тоже отошел в сторону. Он что, собирается пойти на вампира врукопашную? Зачем? Достаточно одного выстрела из лука, который висит за спиной каждого всадника, правила будут соблюдены, а преступник понесет наказание. У меня даже не возникло сомнений в том, что инкар совершил преступление. Дун вдруг сорвался с места, высоко подпрыгнул, оттолкнулся ногами от скалы над головой Коула, перевернулся через голову и на землю приземлился уже драконом. Мне раньше никогда не доводилось видеть, как обращаются Драконы, не думал, что превращение происходит почти мгновенно. Дракон рыкнул на окаменевшего от ужаса вампира, пытавшегося вжаться в скалу, раскрыл пасть и выпустил в него струю жидкого огня. Коул вспыхнул, как облитая маслом вязанка дров и повалился на землю, крича от невыносимой боли, вверх по скале побежали бледные язычки пламени. Дун снова заревел так, что у меня заложило уши, взмахнул крыльями, перекувыркнулся через голову и снова принял человеческое обличье. Он отошел к ожидавшим его воинам, взгромоздился в седло, сплюнул на землю, бросив короткий взгляд на свою корчившуюся в муках жертву, дернул поводья и, не оборачиваясь, поехал в сторону леса, его дружина потянулась следом. Никто даже не подумал подойти к вампиру и добить его, чтобы не мучился. Когда Драконы скрылись в лесу, я выждал для верности еще несколько минут и осторожно подкрался к Коулу, не особо надеясь на то, что вампир остался в живых. Скала над тем местом, где стоял Коул, оплавилась, а раскаленный камень все еще дышал жаром. Моим глазам явилось жуткое зрелище: почерневшее, в пузырях и остатках пригоревшей одежды тело, без волос и практически без кожи. Я присел рядом и пощупал пульс на шее в полной уверенности, что Коул мертв, но к моему удивлению под моими пальцами бился упрямый живчик, жертва драконьего правосудия цеплялась за жизнь, также упорно, как цеплялась за свободу, а перед этим за любовь. Хоть правильней было добить его на месте, я все же решил забрать его с собой, особо не надеясь, что сумею донести его до базы живым. До сих пор, вспоминая этот день, я не могу понять, что толкнуло меня на подобное безумие, тащить груду горелого мяса в пятый мир, подвергать себя опасности быть обнаруженным воинами Тули во втором мире или подвергнуться нападению вухров на пути от портала до базы в пятом мире. Возможно, на мое решение повлияло то, что став отщепенцем, я научился ценить старые знакомства или просто отдал должное живучести инкара. Взвалив тело полумертвого вампира на плечо, я направился в сторону портала, плюнув на дела, которые собирался закончить в тот день во втором мире. Мне пришлось тащить умирающего Коула по горной тропе еще пол-лиги, где сложно пройти и без груза, но когда я свалил свою ношу на операционный стол Доктора, Коул все еще был жив. Оставив вампира на попечение засуетившихся лекарей, я направился к ручью, чтобы смыть с себя грязь, кровь и отвратительный запах паленого мяса, который преследовал меня еще несколько дней. Для Доктора состояние Коула стало вызовом, он бдел над пациентом сутками, применяя свои снадобья и весь свой недюжинный лекарский дар. На десятый день я пожалел, что притащил вампира, которому Доктор посвящал все свое время, отвлекаясь от более важных вещей, но в состоянии которого, не смотря на все старания, не наблюдалось перемен. Коул был скорее мертв, чем жив. Выслушав мои недовольные упреки, Доктор снял очки, помассировал глаза и высказался в том смысле, что Коул представляет собой уникальный экземпляр выжившего после огненной атаки Дракона, на нем испытывают новые заживляющие мази и обезболивающее, а мне посоветовал заняться своими делами и не лезть в высокую медицину, в которой я ничего не смыслю, и крайне полезных результатов подобного опыта оценить не способен. Спустя несколько дней в состоянии пациента, видимо, обнаружились какие-то положительные изменения, и Доктор передал часть своих бдений кому-то из своих учеников. Я несколько раз заходил проведать Коула, но он все не приходил в сознание, а смотреть на неподвижное тело, обмотанное пропитанными мазью бинтами гнойно-зеленого цвета было неинтересно и неприятно. Вампир пошел на поправку через луну, но разговаривать смог лишь спустя три луны. Я в очередной раз зашел его проведать и застал вампира в сознании и даже способного разговаривать.
- Спасибо! – хрипло сказал Коул, его гортань еще не восстановилась после ожога. Он уже мог говорить, самостоятельно принимать пищу и двигаться, его изуродованное тело уже обрастало новой кожей, но до полного выздоровления было далеко.
- Пожалуйста! – отозвался я, разглядывая его изуродованное до неузнаваемости лицо.