- Ты знаешь, по-моему, его мамаша в курсе вашей стычки. Она в ярости, у тебя могут возникнуть проблемы, – сочувственно сказал Сол. – Я случайно услышал, как она лаялась со Джонсом.
- А, плевать мне на нее! Пусть хоть лопнет от злости, – я беззаботно махнула рукой, можно подумать я сама не знала, что она в ярости.
- Говорила я вам, надо было ему голову откусить, – проворчала Эс. Сол непонимающе посмотрел сначала на подругу, потом на меня. Я пожала плечами, мысленно признав, что идея, в общем-то, неплохая.
Сол посидел с нами еще минут пятнадцать, но потом его сотовый телефон начал разрываться от звонков, он быстро с кем-то поговорил, допил газировку, попрощался и убежал. Эс опять попыталась дозвониться до Аль и опять безрезультатно.
- Придется ехать на квартиру. Вы посидите в машине, а я поднимусь наверх – доев пиццу и выпив капуччино, решила Эсмириль.
Мы подъехали к дому, Эс вышла из машины и побежала в подъезд. Драк наклонился ко мне и нежно поцеловал, а потом неожиданно спросил – А этот парень, Сол, он кто?
- Сол мой коллега, мы вместе снимались в фильме, – охотно объяснила я.
- А кто такой Данте? – задал Драк совсем уж неожиданный вопрос, я была на сто процентов уверена, что он пропустил болтовню Сола мимо ушей.
- Тоже мой коллега, между прочим, вы с ним знакомы, - улыбнулась я.
-Да? Я не помню – удивился он.
- Ты не много потерял, – уверила я его.
–Сегодня вокруг было слишком много людей, я устал, – пожаловался Драк.
- Сейчас дождемся Эсмириль и Аль и поедем домой, – успокоила я его, после похода по магазинам и сытного ужина меня тоже клонило в сон.
Наконец, из подъезда вышла Эс. Она плюхнулась на сиденье и смущенно пробормотала, что Аль сегодня останется в городе. Приехав в поместье, мы выслушали пространную лекцию разгневанного Мейге о безответственности, о риске, которому мы подвергаем Драка и себя, и о том, что когда нам давали разрешение на поездку, не предполагалось, что мы будем отсутствовать так долго. Так как его пламенная речь на квэнне, в котором я понимала одно слово из десяти, была адресована Эсмириль и Драку, то и держать ответ перед возмущенным лекарем пришлось Эс. После подробного отчета о самочувствии и поведении Драка, который занял не менее получаса, Мейге милостиво отпустил нас отдыхать, пригрозив, что если в следующий раз мы уедем так надолго, то он вообще запретит нам с Драком покидать поместье. По окончании воспитательной беседы, Эсмириль в трех словах пересказала мне ее содержание и умчалась к Нику. Драк в ответ на тираду лекаря лишь пожал плечами и скептически хмыкнул. Все-таки утомительное это дело – делать покупки, в этот день мы оба так вымотались, что уснули, едва укрывшись одеялом.
На следующий день, часов в одиннадцать утра, Каллар и Алариэль, оба бледные, с припухшими красными глазами, вернулись в поместье. Они вежливо поздоровались и тут же покинули нас: Аль ушла с Эсмириль в свою комнату, а Каллар поднялся к Гелану. Нам с Драком в очередной раз ничего толком не рассказали, и я в который раз почувствовала себя экзотической рыбкой в аквариуме, которая стоит больших денег, требует ухода, но способна лишь наблюдать за тем, что происходит за стеклянными стенками ее маленького домика. Каждый раз, когда я сталкивалась с подобным отношением, мне становилось обидно до слез, не потому что, меня игнорировали или обижали, отнюдь, а от четкого понимания, что в этой семье мне никогда не стать своей, той, кому доверяют, той кто живет их жизнью и понимает, что происходит. Не смотря на все усилия Эсмириль, братьев и Бруна я для них оставалась чужой, рыбкой, которой позволено наблюдать за жизнью хозяев, но которой никто не считает нужным что-то объяснять. От этих мыслей мое настроение моментально портилось, а Драк, замечая это, начинал нервничать и принимать мои хмурые взгляды на свой счет. Я поспешила унять свои обиды и утешить себя тем, что живу в этом доме не так много времени и что, возможно, в будущем все изменится.
После нашей короткой вылазки в город мы с Драком прочно обосновались в поместье, в основном, проводя время в обществе друг друга: смотрели телевизор, гуляли, разговаривали. В поместье не было интернета, как объяснил мне Гелан, сеть была слишком прогрессивным изобретением для Бруна, и он пока не позволял подключить дом ко всемирной паутине. Аль через день тайком убегала в город встречаться с Калларом, каждый раз оставаясь на ночь в городской квартире Драконов. На ее счастье, Тули были слишком заняты, чтобы замечать ее частые отлучки, а Эсмириль каждый раз страшно переживала, что с ней что-нибудь случится, но продолжала прикрывать подругу. Чтобы сбросить напряжение Эс подолгу занималась в спортзале, фехтуя в одиночку или с Ником. Мы с Драком время от времени приходили посмотреть на их тренировки, Эсмириль каждый раз предлагала ему позаниматься вместе с ней, но Драк раз за разом отказывался, хоть и наблюдал за тренировками с явным интересом. После Совета поместье стало напоминать генеральскую ставку перед ответственным сражением, вагары сновали по дому, выполняя разнообразные поручения, все время раздавались телефонные трели, парадная дверь в буквальном смысле не закрывалась, а парковочная площадка была забита разнообразными автомобилями. Парни и Брун почти все время проводили в кабинете на втором этаже, к ним постоянно приходили посетители, многие из которых, встретив меня и Драка, кланялись нам и вежливо осведомлялись о его здоровье. Драк кивал головой в ответ и удостаивал их несколькими вежливыми фразами, но как потом оказывалось, понятия не имел, кто они такие. Теперь за обеденный стол садились как минимум двадцать персон, а мы с Драком предпочитали большую часть дня проводить вне дома, потому что его раздражало это нашествие. Запасшись свертками с бутербродами и термосом с кофе, сложенными заботливым Лусом в красивую корзинку, мы уходили к морю и возвращались только к вечеру. Драк стал вести себя намного спокойнее, а я начала привыкать к нашей с ним размеренной жизни и даже получать от нее удовольствие. За ежедневной суетой актерской жизни, бесконечными переездами, съемками, встречами и гостиницами перестаешь замечать пронзительную синеву весеннего неба, щебет птиц, ласковый, теплый дождь, блики света, играющие на морской глади и жалобные крики чаек над волнами. Какими мелкими и неважными выглядят наша суета, стрессы, погоня за популярностью и деньгами перед величием природы. Море, солнце, ветер, облака, они каждую минуту разные, но нет ничего более вечного на земле, чем они. Мы уйдем, а море все также будет накатывать волны на пустынный песчаный пляж, ветер пригибать сухую траву, чайки плакать над волнами, облака лететь по синему небу, а солнце дарить свой свет всем, независимо от популярности или материального положения. Кто вспомнит фильмы, в которых я снималась через десять лет? А через пятьдесят? Зачем я трачу свою жизнь на то, что никому не будет нужно через такой короткий срок? От подобных мыслей у меня начинала кружиться голова, а желудок сжимался, словно я стояла на краю обрыва и смотрела вниз в бездонную пропасть.
Мы с Драком часами сидели на берегу, наблюдая за волнами или разговаривая на отвлеченные темы, обсуждая посетителей поместья и иногда посмеиваясь над ними. Теперь у нас были совместные воспоминания и впечатления, которые мы могли обсудить, что с удовольствием и делали. Он перестал походить на маленького ребенка, который цепляется за материнскую юбку, немного привык к своему состоянию и смирился с потерей памяти, хотя иногда проявления болезни сильно раздражали его. Там, у моря, я попросила Драка поучить меня их языку, когда Драконы разговаривали между собой, мне казались знакомыми некоторые слова, но смысл бесед ускользал. Мое актерское образование, хорошая память, а также французский язык, который я учила в школе, помогали мне в учебе. К моему удивлению, язык давался мне легко и уже через короткое время, я могла сказать несколько связных предложений на квэнне. Драк посмеивался над моими корявыми фразами и огрехами в произношении, но я упорно продолжала зубрить слова и прислушиваться к разговорам Драконов, пытаясь уловить смысл сказанного. Мне придется уехать с Драком в Страну Драконов, Дрэклау, и вряд ли мне стоит рассчитывать на то, что коренное население владеет моим родным языком. Уроки квэнне поначалу забавляли Драка, а потом мы втянулись. Когда я выучила достаточно слов, он, время от времени, переходил на свой родной язык, давая мне возможность поупражняться. Нам никто не препятствовал в наших долгих прогулках, но Мейге бдительно следил за состоянием Драка после того, как мы возвращались домой, и раз в несколько дней требовал от меня подробных отчетов о его поведении вне дома, удовлетворенно кивал, и делал какие-то пометки в большом блокноте. Какая-то часть моего сознания жалобно попискивала, что не стоит расслабляться и привыкать к спокойствию, но внутренний голос громогласно затыкал доводы рассудка, уверяя, что все идет, как надо, не стоит сопротивляться происходящему и заранее волноваться о будущем. Меня уже почти перестали смущать объятия и поцелуи Драка, но перейти на следующую стадию отношений я была не готова. Мы спали в одной кровати, кушетка нам так и не понадобилась и через неделю Лус ее убрал. Драк честно держал слово и не пытался учинить надо мной насилие, но иногда еле сдерживался, особенно, когда мы оставались с ним наедине. Ночами я часто просыпалась от его жаркого дыхания, он не спал, очень осторожно целуя меня в затылок, шею и плечи.
Вагары уже привыкли к его странному поведению, а члены семьи старались общаться с ним как с нормальным, получалось не очень хорошо потому, что толку от Драка, как от собеседника было не много. Он не помнил, что с ним происходило до болезни, поэтому каждую шутку, связанную с чем-то веселым из его прошлой жизни приходилось объяснять, а заодно рассказывать, как они живут в своем мире. Драка это злило, зато у меня была возможность получше узнать семью, в которой я жила. Постепенно я создавала психологический портрет каждого члена семьи. Брун был центром, основой этой семьи, осью вокруг которой все вращалось. Узнав его поближе, я не уставала искренне восхищаться им, он был властным, но не заносчивым, темпераментным, но не вспыльчивым, его манера держаться отличалась истинно королевским величием, а в его присутствии, ни у кого не возникало даже мысли позволить себе какие-нибудь вольности. Ко мне, Аль и Эсмириль он относился очень тепло, с отеческой лаской и нежностью, впрочем, ни я, ни девочки не посмели бы злоупотребить его добрым отношением. К сыновьям и Нику Брун был строг, но справедлив, а они относились к нему очень уважительно. Мне довелось стать нечаянным свидетелем того, как Брун за что-то отчитывал Гора. Не зная языка, я не могла понять, о чем идет речь, но голос Бруна, спокойный и властный одновременно, даже во мне вызвал чувство вины, искренне раскаяние от несовершенных проступков и недовольства ими Бруна, и жгучее желание спрятаться в шкаф. Гор стоял перед отцом, низко опустив голову, не смея ни возражать, ни оправдываться. Помощник Бруна, Сарр, делал какие-то пометки в блокноте, словно конспектировал речь Повелителя. Отповедь длилась не более пяти минут, после ее окончания, Гор сказал несколько слов, вежливо поклонился и покинул кабинет, судя по его пылающим ушам и поникшим плечам было понятно, что он полностью осознал свою неправоту и искренне раскаялся в содеянном. Даже Драк слушался отца беспрекословно, а мысль о неповиновении даже не приходила ему в голову.
Гелан, впрочем, как и Ник с Гором, был все время занят, он часто уезжал в город по делам и возвращался в поместье за полночь. При своей невероятной загруженности и бесконечных звонках на сотовый телефон, он умудрялся выкраивать время на занятия с Ником и на общение с Драком, который, по началу, ершился и вел себя с братом довольно грубо. Гелан не оставлял попыток наладить с ним контакт и, в конце концов, лед неприязни Драка стал таять, во всяком случае, грубость из их общения исчезла.
Гор был седьмым сыном Бруна, намного младше Гелана, но старше Драка. Он говорил на нескольких языках нашего мира и занимался финансами. Внешне он не был похож ни на Драка, ни на Гелана, а, по словам Эсмириль, походил на их матушку и от нее же унаследовал спокойный для Дракона нрав и интерес к иностранным языкам. Узнав, что я говорю на французском, Гор с удовольствием беседовал со мной на этом языке, когда у него выпадала свободная минутка, однажды признавшись, что французский ему нравится больше всех языков, которые он знает. Драк относился к Гору менее враждебно, чем к Гелану, но все равно довольно неприветливо. Братьям приходилось прибегать ко всяческим ухищрениям и задействовать все свои дипломатические способности, чтобы убедить Драка в том, что они не замышляют против него или меня заговор, но тот продолжал относиться к ним настороженно, так и не поверив до конца в искренность их намерений. К слову сказать, найти общий язык с Драком лучше и быстрей всех получилось у Эсмириль и, как это не удивительно, у Ника. У них получалось растормошить Драка и даже заставить принимать участие в разговоре.