— Договор я вам пришлю по возвращении в Черноземск. Я в Москве проездом.
— Читали, читали, из Америки. Я слежу за шахматами. Я, знаете ли, мастер. Международный мастер, — и мы перешли к шахматам. Главнейшей задачей Казанцев считал одержание победы над Неназываемым и возвращение короны в Москву.
— Почему же непременно в Москву? — возразил я. — Ей и в Чернозёмске будет неплохо, шахматной короне.
И мы поговорили о том, где лучше жить творческому человеку, в столице, или в провинции.
Перед расставанием я, слегка покраснев (артистов учат краснеть «по заказу») я развернул «Мир приключений» и попросил у Казанцева автограф.
Распрощались мы довольные друг другом. Во всяком случае я был доволен.
Шахматный турнир тысяча девятьсот семьдесят шестого года в Лоун Пайне в реальной истории выиграл Тигран Петросян с результатом пять с половиной очков из семи, приз 8000 долларов, а Смыслов с пятью очками разделил второе-десятое место и заработал полторы тысячи.
В моей истории призовые побольше, потому что в моей истории Фишер вернулся в игру, а Фишер очень значимый фактор.
Но вот динамика суммы призовых в Лоун Пайне по годам реальной истории.
1976 — 14.000 $.
1977 — 27.000 $.
1978 — 33.000 $.
1979 — 45.000 $.
То есть с 1976 по 1979 призовые выросли более, чем втрое.
Бойкот социалистических стран не сорвал олимпиаду в Хайфе. Победили американцы.
Следующая шахматная олимпиада проходила в Буэнос-Айресе. Советский Союз занял второе место, уступив сборной Венгрии.
До Хайфы наша сборная поражений не знала.
Альтернативная олимпиада в Ливии в РИ представляла жалкое зрелище — ни одного гроссмейстера, четыре мастера и масса любителей. Но что было, то было. В моей истории всё по-другому.
Книгами спекулировали как могли, цена книги была порой в десять раз выше номинала, и даже больше. Книги, пользующиеся спросом, до прилавка порой не доходили вовсе. Официально с перекупщиками боролись, но по факту с них, с перекупщиков, милиция кормилась. И хорошо кормилась.