И вот я беру бокал, полный почти до краев.

Беру осторожно.

И.

И передаю Виталию Самойлову. Суслику.

Ему нужнее.

Потому что он — жених.

А я — свидетель жениха. А свидетель должен оставаться трезвым. Пьяный свидетель — и не свидетель вовсе, любой прокурор это знает.

Нет, никто слова не скажет, напротив, все гадают — выпьет Чижик рюмку, выпьет две?

Не выпью.

Ко всему прочему, я за рулём.

Я привёз во Дворец Бракосочетаний жениха. И его родителей, Евгению Павловну, прокуроршу центрального района, и Николая Сергеевича, полковника Невидимого Фронта.

И папенька за рулём тоже. Он привёз во Дворец Бракосочетаний невесту, её подружку-свидетельницу, и её сестру, а свою жену Анну.

Да, невеста — это наша корректорша, Мария Ляшко. Так что я некоторым образом причастен к происходящему. Нет, не ответственен, это я на себя не возьму. Просто — причастен.

Свершилось это стремительно.

А дело было так.

У бухгалтерши «Поиска» заболела кошечка. Стала тосковать, худеть, всё больше лежать, а не играть. Что делать? К врачу идти. Но только если для людей у нас врачи в поликлинике, то для животных их, можно сказать, и нет почти. Разве что ветклиника при сельскохозяйственном институте, но туда сначала попади на приём, а потом, с кошечками там не очень. Там очень с собаками: дегельминтизация, вакцинация от бешенства, вакцинация от чумки, купировании хвостов и ушей.

Нет, бухгалтерша свозила кошечку на приём в ветклинику, там ей выписали порошочки, но лучше кошечке не стало.

И тут Маша сказала, что она вообще-то зоотехник. Дипломированный. Бухгалтерша ухватилась за соломинку, то бишь за Машу, и — случилось если не чудо, то что-то близкое. За неделю кошечка ожила, стала есть, поправляться и играть, как прежде.

И, что интересно, прошла у Маши аллергия на животных. Совсем прошла. Видно, не на животных она была, аллергия, а на колхозы и совхозы. Она всю жизнь хотела лечить маленьких животных, Маша. Кошек, собак, черепах, щеглов, хомячков. Домашних зверушек. Она и поросят не прочь лечить, и телят, вот только не может смириться, что их, поросят и телят, к зиме забивают на мясо. Нестерпима ей эта мысль. От этого и аллергия. Она, между прочим, мяса не ест. Совсем. Рыбу ест. И молочные продукты тоже. Но не мясо.

Сарафанное радио — великая вещь, и вскоре у Маши появилась клиентура. И, надо же, в числе клиенток попала Евгения Павловна Самойлова, то есть её кошка Баська. Там дело было непростое, не разовое, кошку она, Маша, то есть, несколько раз смотрела на дому, где и встретилась с Сусликом. Уж как там вышло, не знаю, а только сейчас она, Маша, на третьем месяце. С виду, и незаметно, но глаз у меня наметанный. Тут ведь не в животе дело, у беременных меняется всё. В том числе крупная и мелкая моторика. Иначе ходят, иначе сидят, иначе едят.