— А когда именно ушли женщины и дети?

— Похоже, за несколько дней до того, как я сюда добрался. Этот малый, которого ты видел, — сын старика, что жил здесь раньше. Старик давно умер, а сын дурак дураком, ничего не знает. О чем ни спросишь, только смотрит с дебильным видом. Но в хозяйстве кое-что смыслит — еды принесет и постель тоже даст. А вот мальчонка у него вполне сообразительный.

Виктор закрыл глаза; я надеялся, что он уснет. Я догадывался, почему женщины и дети бежали из деревни: жителей предупредили о возможных волнениях. Виктору я об этом сказать не решился. Только бы он уступил моим уговорам и позволил перенести его в долину…

К этому времени совсем стемнело, и я проголодался. Я прошел через какую-то полутемную клетушку и очутился на задворках дома. Там никого не было, кроме хозяйского сына. Я попросил его принести мне что-нибудь поесть. Он понял и принес хлеб, масло и сыр. Пока я ел, он стоял и смотрел на меня. Виктор лежал с закрытыми глазами, и я думал, что он спит.

— Он поправится? — спросил мальчик. К счастью, он изъяснялся не на местном наречии.

— Думаю, да. Если удастся найти кого-то, кто поможет доставить его в долину, к доктору.

— Я сам помогу, — сказал мальчик. — Позову еще двух ребят. Идти надо завтра. Потом будет трудно.

— Почему?

— Послезавтра придут люди из долины, поднимется шум, все пойдут наверх. И мы с ребятами тоже пойдем.

— И что там будет — наверху?

Секунду он колебался, но не ответил и только взглянул на меня быстрыми, смышлеными глазами.

— Не знаю, — бросил он и скрылся в глубине дома.

С кровати донесся голос Виктора:

— Что сказал мальчишка? Кто придет из долины?

— Я толком не понял, — ответил я с деланой беззаботностью. — Кажется, ждут какую-то экспедицию. Кстати, он предложил помочь снести тебя в долину.

— Откуда здесь возьмется экспедиция? Это какая-то ошибка.

Напрягая голос, он позвал мальчика и, когда тот появился, заговорил с ним на местном наречии. Мальчику было явно не по себе: он мялся и отвечал нехотя. Несколько раз в разговоре прозвучало «Монте-Верита». Потом мальчик ушел обратно, и мы с Виктором остались одни.

— Ты что-нибудь понял? — спросил он.

— Нет.

— Мне это страшно не нравится. Что-то тут затевается. С тех пор как я слег, я чувствую — что-то не так. Мужчины в глаза не смотрят, ведут себя странно. Мальчишка сказал — в долине неспокойно, люди настроены воинственно. Ты не слыхал, что там творится?