– Надеюсь, – коротко прокомментировала она.

– Если не считать этой машинки, – добавил он, – которая нам уже помогла избежать опасностей и поможет…

– Что поможет? Отыскать полынью или еще какую-нибудь лунку во льду? Отыщем, и что дальше? Ведь придется выбирать, бросать машину или нет. Под защитой брони катиться в неизвестность – это здорово, конечно, только вот танк далеко не во все… э-э, ворота пролезет.

– Да, я как-то об этом не подумал, – признал он. – Мне казалось, что нет лучшего способа передвижения по крайне враждебной территории. Может, это генетическая память, ведь мой папа имел звание капитана танковых войск, а дедушка был фронтовым шофером…

– И ты был совершенно прав при условии, что главная проблема – это решиться выйти. Поэтому танк нужен был, чтобы найти подходящий выход. Мы нашли броню на колесах, и набрались смелости, и отправились в поиск. А сейчас, похоже, выясняется, что главная проблема не в том, чтобы выход найти и в него выйти, а в том… чтобы он оказался действительно подходящим.

– Ты… м-м, витиевато закрутила, но я тебя понял. Да, ты права, может случиться, что мы все не так себе представляли. И наш поиск будет… э-э, гораздо больше наполнен неожиданностями, мягко выражаясь.

– Выбора у нас не было, так или иначе. Любая защита не дает стопроцентной гарантии. Зато в движущуюся цель труднее всего попасть. Этому меня научил мой дедушка, охотник.

– Да, мой дедушка тоже говорил, если хочешь жить – умей бегать, – согласился он. – А уж ему-то, ухитрившемуся пройти лагеря, гитлеровские концентрационные, британский для перемещенных лиц и жуткую карагандинскую зону ГУЛага, это умение явно спасало жизнь не раз…

– Слушай, а нам оно не мерещится? – согласно покивав его словам, вдруг спросила она. – Может, стоит все-таки выйти и пощупать… не доверяя глазам, видеокамерам и термометрам?

– Думаю, что нам лучше уж сразу принять как данность, что все – реально, – убежденно сказал он. – И поступать соответственно. Каким бы невероятным оно ни казалось, чем бы неимоверным оно ни ощущалось. Если мы будем относиться к окружающей среде не всерьез, никаких шансов выжить у нас точно не останется. Другое дело, что не стоит, наверное, сушить головы попытками разобраться… Почему с неба жарит тропическое солнце, воздух, как на египетском курорте, а лед не тает… Или другими подобными поисками объяснений. У нас есть цель, и какие бы фантастические обстоятельства ни попадались нам в процессе ее достижения…

– Договорились. Это не галлюцинации, даже если будут выглядеть как заправские видения.

– Знаешь, после всего, здесь уже пережитого, я свято уверен: где-то, как-то, когда-то существует все, что человек способен вообразить… Если до чего-нибудь мы не способны додуматься, то его нет, а значит, нам и не встретится. Если бы мне кто-то сказал, что я буду сидеть внутри настоящей бронированной машины из постапокалиптического блокбастера и рассуждать о льде, не тающем на сорокаградусной жаре… Но видишь – оно есть, и эта реальность дана нам в ощущениях. Более чем дана!

– А уж если бы мне кто сказал, что я попаду в объятия мужчины из будущего и с ним… – Она осеклась, обреченно махнула рукой и твердо, убежденно заявила: – Кончаем рассуждать. Ясно, что выбора у нас нет. Разве что пустить себе пулю в висок, но это аварийный выход.

– Точно. Полный вперед!

Мотор ожил, повинуясь управляющим движениям рук водителя. Бронемашина тронулась с места и медленно, осторожно покатилась вперед. Сидевшие внутри нее люди не знали еще, куда им держать путь и сколько он продлится, но одно уже поняли наверняка – что не вернутся туда, откуда приехали.

А достаточно скоро им довелось узнать, что они совершенно зря, как выяснилось, списали со счета «танк». Не стоило это бронированное средство передвижения вслух упоминать в контексте «не считая»… Сглазили. Потому что остались они без машины и почти без оружия. Выбор – спешиваться или нет? – двоим едущим по льду делать не пришлось. За них выбрала капризная Леди Фортуна, повернувшись к ним боком.

Когда бронемашина преодолевала выглаженную площадку, смахивающую на хоккейное поле, она внезапно, практически мгновенно, провалилась. Лед вдруг начал плавиться, как будто плюсовая температура хотя бы на одном участке наконец-то вступила в свои законные права, и твердая поверхность прямо на глазах стала исчезать. Немалый фрагмент поверхности растворился, образовав подобие дыры…

Но жидкость в этой «полынье» не появилась. Там, внутри, клубилась серо-белесая газообразная взвесь.

Они могли бы остаться в кабине, уповая на то, что провалятся вместе с «танком» и хоть где-нибудь да очутятся. Они могли бы провалиться вместе с ним и нигде не очутиться, сгинуть в одночасье. И с развилки возможностей была еще третья дорога – они могли покинуть машину быстро, практически «в чем были».

Он и она, на краткое мгновеньице встретившись глазами, без единого слова приняли решение: предпочли не надеяться на «танк». Громоздкая машина явно привлекала к себе излишнее внимание незримых сил, которые управляли окружающим мирозданием.