– Это Шепард,  – прошептал мне Марк.

Мы поджидали их в конце переулка, но они всё не появлялись. Видимо, прижали Эмэндэмса к стене. Мы слышали их голоса.

– Эй, хиппи, ты чего не отвечаешь, когда с тобой разговаривают? Это некрасиво.

– Кудряха, чего бы тебе не оставить меня в покое? – голос Эмэндэмса звучал очень терпеливо. Я перешел на другую сторону аллеи как раз вовремя, чтобы увидеть, как Кудряха выхватил нож и перерезал шнурок, на котором висел пацифик у Эмэндэмса на шее. Пацифик упал на землю, Эмэндэмс нагнулся, чтобы его поднять, и тут Кудряха врезал ему в лицо коленом.

Мы с Марком переглянулись, Марк ухмыльнулся. Мы оба любили драться. Мы выскочили из укрытия и накинулись на них. Один сразу же свалил, и это было мудрое решение. Мы застали их врасплох, так что припереть их к стенке оказалось несложно.

Я заломил Кудряхе руку за спину, а Марк повалил другого парня на землю и уселся сверху.

– Хочешь руку сломаю, Шепард? – проговорил я сквозь зубы, стараясь не ослаблять хватку. Его нож валялся рядом на тротуаре, но я не знал, что еще у него может быть с собой. Он был парень суровый.

– О’кей, убедил. Пошли, Дуглас,  – Кудряха прибавил еще кое-что, что я не стану повторять. Он наверняка догадался, кто заламывает ему руку, когда увидел Марка: мы с Марком всегда были вместе. У Кудряхи был на меня зуб. Я раньше встречался с его сестрой. Она говорила, что это она меня бросила (и это правда), но я рассказывал, что это я ее бросил, и придумывал всякие прикольные причины. Кудряха был туповат; он состоял в банде своего брата Тима, известной как банда Шепарда. Очень оригинально. Тим был еще ничего, у него по крайней мере были мозги, а вот Кудряху я считал тупицей.

– Мы ему ничего не сделали.

Это была неправда: Эмэндэмс сидел, прислонившись к стене, щека у него уже опухла и начинала синеть. Он пытался связать концы порванного шнурка, руки у него тряслись.

– Отпустите их,  – сказал Эмэндэмс.  – Я в порядке.

Я в последний раз крутанул Кудряхе руку – чтобы запомнил – и пнул его так, что он отлетел. Марк выпустил другого парня, но когда тот уже почти встал, хорошенько наподдал ему. Они потащились прочь, костеря нас с Марком, частично на английском, частично на языке жестов.

Марк помог Эмэндэмсу подняться.

– Давай, малыш,  – просто сказал он.  – Доставим тебя домой.

У Эмэндэмса был синяк на пол-лица, но он посмотрел на нас с одной из своих редких задумчивых улыбок.

– Спасибо вам, ребята.

Марк внезапно рассмеялся.

– Смотри-ка, что у меня есть,  – и он помахал перед моим носом тремя долларовыми купюрами.

– Откуда ты их взял? – спросил я, хотя я отлично знал, откуда.

Марк соображал быстро, его не надо было учить, как угнать машину или подчистить чужие карманы.