– Я заплатила, чтобы вытащить этого человека от «Милосердного устранения».

На лице капитана Уйсина не появилось ни проблеска понимания. Она использовала термин, известный всем жителя Хвай, говорящим на бантийском. Может, он языка не знает? Ингрей попыталась найти эквивалент на йиирском, который употреблялся на Тире, – на нем она и говорила с капитаном Уйсином, – но такого слова просто не было. Здесь, на Тире Сииласе, за любое преступление налагался штраф. Во всех учебниках йиирского и даже в новостях о преступлениях и наказаниях использовался лишь такой термин. Она нашла словарь и принялась его просматривать. Бесполезно.

– Понимаете, когда кто-то нарушает закон, снова и снова совершает преступления или когда делает что-то настолько ужасное, что нельзя позволить ему повторить… В общем, таких посылают в «Милосердное устранение».

– Вы имеете в виду тюрьму? – спросил Уйсин.

Краем глаза Ингрей нашла в словаре слово и его значение.

– Нет, не в тюрьму! У нас нет тюрем. Это специальное место. Где такие люди находятся вдали от всех. Они могут делать там все, что захотят, ходить, куда захотят, понимаете? Но они должны оставаться там. Когда туда попадаешь, назад уже не вернуться, потому что с юридической точки зрения ты мертв. Просто убивать их физически было бы неправильно.

– Значит, вы отдали все, что у вас было, а судя по вашей одежде и манерам – немало, чтобы вытащить вашего приятеля из очень хорошо охраняемой тюрьмы с названием, которое звучит как эвфемизм уничтожения вредителей.

– Оно не мой приятель! Мы с ним даже не знакомы. Я была с ним на одних и тех же мероприятиях. Пару раз. Но лично мы не встречались.

– Что оно натворило? – спросил капитан Уйсин.

– Это Палад Будраким.

Она многозначительно подмигнула. Неужели она и впрямь это сказала? А что делать? Другого выбора нет.

После бесконечно долгого молчания капитан Уйсин спросил:

– По-вашему, я должен знать это имя?

– А вы не знаете? – удивилась Ингрей. – Совсем?

– Совсем.

– Палад Будраким – ребенок Этьята Будракима, пролокутора Третьей ассамблеи на Хвай.

Никакой реакции.

– Пролокутор – это…

– Да, – спокойно сказал капитан Уйсин. – Пролокутор руководит заседанием Ассамблеи и является ее представителем перед Высшей ассамблеей. Я бывал на станции Хвай несколько раз и смотрел местные новости. В курсе, кто такое Дикат, пролокутор Первой ассамблеи. Его именем подписаны разные правила, которые мне приходится соблюдать, когда я швартуюсь там. Но я ничего не знаю о Третьей ассамблее.

Теперь стало понятней. Станция Хвай и несколько внешних хвайских станций и межсистемных шлюзов находились под властью Первой ассамблеи. Не удивительно, что капитан Уйсин слышал о ней, хотя и не следил за делами других ассамблей, которые размещались непосредственно на Хвай. Ингрей моргнула и набрала воздуха.