Она подходит и толкает меня в грудь. Изо всех сил. Я отставляю ногу назад, но не успеваю — и ударяюсь затылком об стену.

— Он бы никогда от тебя не ушел, если бы ты сама все не испортила, — выплевываю слова, пытаясь проморгать слезы. — Ты просто еще не поняла, что все кончено. Скажи мне одну вещь: что заставило тебя изменить ему? Ведь не единожды это было! Если ты так сильно его любишь, что готова простить все на свете, и знаешь, насколько он ревнивый, как ты допустила ситуацию, что не знаешь от кого беременная? Как такое вообще возможно?

— Ты думаешь, что он влюбился в тебя? Дурочка моя! Поверь мне — нисколько. Дружить с ним — весело, встречаться — уже не так. Если бы он реально влюбился в тебя, ты бы почувствовала изменения в его поведении и уже не радовалась бы так сильно. В своей тупейшей ревности он просто невыносим! А я старалась! — она кричит. — Видит Бог, я пыталась сохранить наш брак, но он сам не оставил мне выбора.

— Каким же образом? Тем, что был против загулов?

— Своим щенячьим обожанием! — всплеснула руками. В глазах появился лихорадочный блеск. Ее прорвало, Ксюша словно забыла, с кем разговаривает и на какую тему. На время мы перестали быть врагами. — Ты когда-нибудь встречалась не с мужчиной, а с фанатом? Преданным поклонником! Его настырная забота, идиотские попытки сделать меня типа счастливой портили абсолютно все! Это ужасно!

— Ужасно, когда мужчина заботится о своей жене?

— Да мне не этого хотелось! А обычного мужика! С которым не задыхаешься. Который может наорать, в конце концов, стукнуть кулаком по столу! Обычного мужика, который бы не любовью со мной занимался, — она брезгливо кривит губы, — а просто взял за волосы, нагнул и… поимел так, чтобы ноги дрожали. Егор бесил меня, ты себе даже не представляешь, как сильно он меня бесил своей преданностью каждый наш Божий день!

— Так зачем ты вообще за него замуж вышла?

— За тем же, почему и сейчас не отпущу. Из-за любви. Я по-прежнему его люблю, несмотря ни на что, — она прижимает руку к груди. — Ты себе даже не представляешь, какой он… бывает…

— Хороший, — заканчиваю за нее. — Отлично представляю.

— Да, несколько раз я срывалась на интрижки, но он сам в этом виноват! Я пыталась… он, как гребаный осел, считал наш союз идеальным, а я мечтала только о том, чтобы разорвать нимб на голове в клочья! Боже, какая я была дура, — она присаживается на краешек кровати и трет глаза. — Набитая идиотка! Как я жалею… Мне хотелось… понимаешь, доказать ему, что я обычная женщина — с пороками, слабостями! Он ведь… что ни говори, очень хорош в постели.

— Не то слово, — киваю я.

— С другими было не в пример хуже, но… я все равно это делала просто ради того, чтобы досадить ему. В некоторые месяцы это было единственной моей целью!

— О Боже мой, — я закрываю рот ладонями. Она делает то же, испугавшись. Ей хотелось выговориться, и она нашла слушателя. Боже, мне становится так обидно за своего Математика, что если бы она не была в положении, я бы ей все волосы на голове нахрен повыдергала!

— Но это в прошлом, — быстро добавляет, взяв себя в руки. Поднимается на ноги. — Не ценила, не понимала. Сейчас расхлебываю. Аукнулось еще как! И эти девять месяцев равнодушия стали мне уроком.

— Ксюша, он не урок тебе преподает. Ты добилась чего хотела, он разлюбил тебя.

— И полюбил тебя?

Мы будто говорим о разных людях. Описанный Ксюшей Егор сильно отличается от того мужчины, которого я видела на подоконнике с другими женщинами, и от того, что знаю лично, поэтому несколько секунд я растерянно моргаю, не зная, что сказать. Тем не менее, молчать не намерена:

— Ксюша, может… вы просто-напросто не подходите друг другу? И никогда не подойдете. Зачем ты его удерживаешь? Ведь вы оба не счастливы в этом браке.

— Дело было во мне. Но я исправлю ситуацию. Ребеночек окажется его, он вернется ко мне, и больше уже я его никогда не обижу.