Вероника
— Не обижайся. Веро… Ве-ро-ни-ка-а-а, — тянет он лениво, смакуя гласные в моем имени. От хрипотцы в голосе кожу покалывает и вроде бы на ухо шепчет а эффект, словно касается моих губ, шеи, плеч… Вот ведь чудеса. Неловко немного и приятно одновременно.
— Ну что, Егор? — хмурюсь через силу.
— Не обижайся, ладно?
— Ладно.
— Точно?
— Не точно.
Мне нравится делать вид, что дуюсь на него. Он чувствует себя виноватым и старается усерднее, чем обычно. Я вновь королева, несмотря на скромные декорации в виде стен единственной и скорее отталкивающей, чем уютной гостиницы этого небольшого городишки, вынужденного стать нам приютом на несколько дней. Глупая королевна в белье за сто евро на застиранных простынях в цветочек. Ну и ладно, главное, что он не замечает ничего вокруг, смотрит только на меня, любуется. А мне большего и не нужно. Распустила волосы, нанесла легкий макияж перед сном, чтобы выглядеть привлекательнее. После визита Ксюши я чувствую себя перманентно расстроенной, виду не показываю, а внутри — буря, метания. То я готова к войне и ударам со стороны этой обиженной умом суки, то переживаю, что не справлюсь с грузом вины, который она на меня обрушит.
Он должен смотреть на меня вот так, как сейчас. Целовать мою шею очень нежно, медленно, чтобы не потерять контроль над ситуацией. Дышать на меня, до дрожи хотеть мое тело и, конечно же, думать только обо мне. Коварная искусительница Вероника вернулась, она умело соблазняет Математика. Не дает ему ни секунды покоя, держит в напряжении. Егор охотно ведется, сам полюбил эту игру, выучил правила. Одновременно где-то внутри, в самом укромном тайнике меня, настоящая Вероника забилась в кладовку и до смерти боится, что если упустит его внимание хотя бы на минуту, снова почувствует себя лишней, третьим с*аным углом жестокого треугольника, становиться частью которого не планировала. Она трясется от страха, что он вернется к жене, не оставив бедолаге ничего, кроме стыда и позора.
Тепло и ласка. Я так нуждаюсь в его заботе, нежности, в его шепоте и заверениях в том, что я первая. Лучшая. Его единственная.
Не могу остановиться. Благодарю природу за свое тело, которое лепила последние пять лет вопреки травме колена. Длинные стройные ноги, плоский живот, высокую грудь. За отличную растяжку и особую плавность в движениях, свойственную людям, отлично владеющим своим телом. Открыто пользуюсь каждым козырем, не щадя его самоконтроль.
А еще я понимаю, что одних обжимашек давно мало. После выходных ситуация накалилась, мы не живем — по битым стеклам ходим. Чтобы привязать его сильнее, мне нужно нечто большее. Мне нужен секс с ним. Такой секс, чтобы он думать забыл о других женщинах. Чтобы с ума сошел в моих объятиях, чтобы охренел от того, как можно трахаться. Соревноваться с законной семьей — адский труд, у меня ничтожно мало шансов, но я использую каждый из них по максимуму. Зубами вгрызусь в крохотную возможность сделать любимого мужчину счастливым. И если до прошлой субботы я корила себя за подобные мысли, его жена развязала мне руки.
Я дам ему все и больше, превзойду себя, я дам ему такое, чего он не получал прежде ни с одной из любовниц. Я смогу. Он будет поражен. У меня выбора другого нет. Егор не сможет забыть нашей с ним близости. Любо я стану его наркотиком, либо погибну.
— На что ты готов сейчас ради меня? — шепчу Математику. В комнате полумрак, за окном поздняя ночь, атмосфера располагает к разговорам на личные темы.
— На все, — отвечает, не задумываясь. Улыбается, подонок. Или подыгрывает, или правда так думает. Выгибаюсь в его руках, кладу его ладонь себе на грудь. Целую его в губы так, что он стонет. А потом он меня отталкивает, чмокает в лоб и строго обрубает дальнейшие попытки соблазнения:
— Ты будешь моей женщиной после развода, — он предельно серьезен, я сама затаила дыхание. — Когда в ближайшее время тебя доведут до ненависти ко мне, ты вспомнишь эту ночь, мой отказ и засомневаешься — а может, в этом парне все же имеется нечто хорошее? — подмигивает. — Ты хотела гарантий? Вот тебе мои гарантии. Других у меня нет. Если бы мне было на тебя ровно, мы бы давно переспали. Терпи, Вероничка, — он снова улыбается, минута откровения закончилась. Я отворачиваюсь, а он обнимает со спины, прижимает к себе. Мои бедра плотно прижаты к его паху, его ладони на моей груди, пальцы касаются сосков, отчего я захлебываюсь в удовольствии. Он признается мне в любви. Улыбаюсь, как дурочка. Он мой. Мой. Родной, хороший, самый лучший. Я нужна ему просто спящей рядом. Ему нравится сама мысль, что я буду его женщиной. Наши чувства выдержат. Мы порушим нахрен статистику.
Я не хуже его жены. Лучше. Пусть я буду спать с чужим мужчиной, но сделаю это по большой любви, а уж никак не назло кому бы то ни было, тем более — мужу.
Лошадка подо мной старенькая, усталая от жизни, взгляд у нее практически такой же флегматичный, как у Галины Егоровны. Всем своим видом животинка как бы говорит: «Чего? Да я скорее усну стоя, чем пущусь в галоп и сброшу тебя у обрыва. Дайте поесть».
Идеально. Мне это подходит. Для верховой прогулки по местному природному заповеднику я выбрала самую безопасную на вид кобылу, как гарантию возвращения из экскурсии в целости и сохранности. В детстве папа водил меня на ипподром. Он и сейчас любит лошадей, частенько заглядывает на скачки, умеет неплохо держаться в седле. И пусть из-за страха высоты данный вид развлечений меня скорее отталкивал, чем привлекал, — помню, изо всех сил делала вид, что разделяю его увлечение, пытаясь понравиться. Потом привыкла. Несколько раз с удовольствием ездила верхом с подружками, но это было давно, лет десять назад. Уверенности, что я не забыла, как управлять лошадью, нет, поэтому мы с Маркизой и оказались в одной команде.
Озерский, разумеется, верхом чувствует себя весьма уверенно, нетрудно догадаться почему. Когда-то в детстве он был в восторге от наших «Неуловимых мстителей», а хороший актер — универсальный актер. Вдруг бы решили запустить перезагрузку, а он не подходит для роли из- за отсутствия соответствующих навыков? Маленький Егорка Озерский учился всему, что могло пригодиться для роли. Его упорству стоило бы позавидовать.