— Ага, — отвечаю я, жадно шаря глазами по ее лицу. Я никогда не трусил на ринге и не пасовал перед трудностями, можете спросить у Санни, он приведет в пример миллион историй. Но… когда дело касается этой темы, я теряюсь, не могу сказать правду. И, видя колоссальное облегчение в глазах Вероники, осознаю глубину ямы, в которой нахожусь. В двадцать лет не париться из-за отсутствия резинки — счастье, в тридцать — это проблема. Тут становится не важно, насколько я успешен и как отношусь к женщине. Что бы ни делал для нее, всегда автоматом буду проигрывать любому алкашу, у которого семеро голодных по лавкам.

Автоматом проигрываю папаше Ксюхиного ребенка, да кому угодно! С точки зрения биологии, я — пустое звено, и ни одна женщина в здравом уме не предпочтет меня тому, кто способен зачать. Что бы я ни делал, чего бы ни достиг, я буду проигрывать, потому что когда-то давно по тупости получил травму и долгое время ничего с ней не делал. Пока не стало слишком поздно.

Вероника обнимает меня, а затем снова отстраняется и говорит серьезно:

— Значит, твой герой получил в отличие от тебя печальный диагноз?

— Ага, — киваю.

— А как же ЭКО? Может быть, какое-то лечение?

— Не поможет, он узнавал, — подмигиваю. — Я ведь не с потолка это взял, обговорил с врачом возможные варианты. Я попал в те пятьдесят процентов, которым повезло, мой герой — соответственно, в противоположные.

— Ясно. Какой кошмар, Егор. Никогда своего ребенка не отдам в спорт, я даже не представляю, какая это боль для мальчика.

«Своего ребенка». Будут у тебя дети, Вероника, обязательно.

Я ее обнимаю, прижимаю к себе и целую в макушку. Хорошая она, сочувствует мне, переживает сильно.

— Спорт нужен, просто, может, не такой. Возможно, я сам виноват, за языком не слежу. С Санни ведь подобного не случалось.

— В твоей книге не будет хэппи-энда? — спрашивает она. — Может же случиться чудо, родной? Пожалуйста.

— Это такое дело, знаешь… у моего врача стаж работы больше тридцати лет, он узнал, что я пишу книгу, и согласился пообщаться вне стен больницы. Рассказывал разные случаи из практики. Например, однажды к нему приходит чувак, который не мог зачать детей с молодой женой. Оказалось, что у него проблема, как у моего героя. Мужик пришел в бешенство, у него ж с первой двое ребятишек, более того, женился по залету. Закатил скандал, сделали тесты: оба ребенка — его. Чудеса.

— Ого! Вот знаешь, так ему и надо, старый козел, нехрен жену бросать ради молодой… дырки! — негодует Вероника, я смеюсь.

— Ага, нефиг. Так что всякое случиться может, но на месте своего героя я бы не надеялся особо, — заканчиваю эту тему.

— Не терпится уже прочитать. Скорее бы ты закончил.

— Так уже. Немножечко осталось. Я тебе не говорил, но синопсис Регина почти перевела на английский, процентов семьдесят готово. Она, конечно, умничка, очень мне помогает. А еще у нее чутье есть, нескольких сейчас очень популярных авторов в Америке открыла именно она.

А нам с тобой после моего развода немного денежек не помешают.

— Там хорошо платят авторам?

— Неплохо. Особенно по нынешнему курсу — с голоду не помрем точно, лишь бы получилось. В любом случае ответ редактора получим до зимы. Такая — важная судьбоносные решения — нам предстоит осень.