— А твои родители тоже чудят?

— Поверь, у всех чудят. Просто по-разному. И в коллективе таким хвастаться не принято.

— Расскажешь?

— Давай я тебя лучше фокусу научу, — начинаю развязывать нитку на шарике.

Интересный разговор получается, но десятилетнему пацану рано знать о разного рода кризисах, которые случаются у людей при размене очередного десятка лет. И мама с папой, к сожалению, не исключение.

Мать вчера звонила прямо на вечеринке, то-то батарея у меня и села, больше часа с ней проговорили. На папу снова жаловалась. Скажете, не стоит о таком знать сыну? Наверное, не стоит, а кому она еще позвонит? Регине? У нас такая разница во времени, что попробуй еще поймай сестрицу бодрствующей. Хотя в этот раз мама поставила в тупик даже меня. Папа снова начитался всякой хе*ни или порно насмотрелся, или поделился с ним кто-то особыми знаниями… вот спасибо за услугу. В общем, решил он на старости лет наверстать все эротические извращения, которые во времена его молодости были не приняты. И страшно, и хочется. Получил зарплату, набрал на нее игрушек в секс-шопе — причем, судя по маминой истерике, — с консультантом ему явно повезло. Припер мешок с подарками домой, вывалил к ногам своей любимой и давай требовать экспериментов. И смех и грех, они с мамой через столько прошли вместе, и оказывается, через столько еще пройти предстоит…

Понимаете, у моих родителей такая любовь, что все знакомые поражаются. Сорок лет вместе, отец ни разу на измене замечен не был. Мама-то понятно — любит его до безумия, но и он молодец — не помню, чтобы когда-то мотал нервы по этому поводу. По его мнению, «все бабы — шлюхи, кроме моей матери», за нее и держался. А сейчас, когда у папиных друзей-ровесников бурная молодость осталась за плечами и настало время спокойной тихой старости, у него, наоборот, резьба слетела: требует старый х*ен от мамки всяческого, еще и угрожает, что если не разрешит, то пойдет искать приключений на стороне. Типа сама виновата. Она в слезы. Звонит, спрашивает, что делать. Начала мне названия перечислять… всякие, интересуясь, не опасно ли это. Писец.

О таком не то что десятилетнему мальчику не расскажешь, самому знать не хочется. Родители ведь… Ладно, я взрослый дядя и понимаю, что родители мои сексом занимаются, ну как минимум делали это дважды, раз у меня есть сестра, но… не хочу я вообще об этом думать!

А приходится. Поговорил с мамой, потом с отцом. Дал ему… пару советов. После этого сам Бог велел набухаться. Но, честное слово, никакого порошка, дури и прочего. Вел себя исключительно пристойно.

— А звать-то тебя вообще как? — спрашиваю у двоюродного брата Вероники.

— Максим. Ты уже спрашивал.

Минут через пятнадцать к нам заглядывает Вероника и застает нас с Максимом сидящими на полу и смеющимися до слез.

— Что здесь происходит? — спрашивает она настороженно. И показывает мне знак, что если я накурился, горло мне перережет.

— Покажи ей, — хохочет мелкий. — Ну же, Егор, давай!

— Дверь закрой, — хрипло говорю ей. Слушается, но смотрит строго. Я прочищаю горло и говорю быстро: — В недрах тундры выдры в гетрах тырят в ведра ядра кедров. Выдрав с выдры в тундре гетры, вытру выдрой ядра кедра, вытру гетрой выдре морду — ядра в ведра, выдру в тундру, — и замолкаю. Мелкий хохочет, аж закатывается.

— Чего-о? — тянет Вероника, расслабившись и улыбаясь. Выдыхай, девочка, я ж не совсем идиот — курить при детях.

— Попробуй сама. В недрах тундры…

Она повторяет эти три слова. Я хапаю гелия из шарика и добавляю:

— Выдры в гетрах тырят в ведра ядра кедров!

Мелкий хрюкает, Вероника хохочет в голос. Я тоже улыбаюсь, люблю, когда ей так сильно весело. Из-за меня.