А ещё в Большом Зале Снейп, он чуть склоняет голову в ответ на моё нечто, призванное изобразить улыбку, и тут же недовольно смотрит на слизеринский стол - сегодня его детишки слишком громко болтают и смеются. Слишком по-гриффиндорски, наверное.

Подойти, сгрести в кулаки неизменную чёрную мантию, встряхнуть что есть силы - какого чёрта, Северус? Почему ты мне не сказал? Зачем позволил считать тебя хоть немного своим? Кричать в его презрительную гримасу, конечно, он ведь презирает несдержанность, в поднятую бровь его - а ничего удивительного, Северус, это все мои демоны проснулись и рвутся наружу, ты может, думал, их нет уже, а они просто спали, ты спел им хорошую колыбельную, Северус.

И закрыть глаза, и чтобы витражи взрывались и осыпали мир цветными осколками, а пламя свечей чтобы взметнулось и заревело...

Ничего такого я не делаю, просто цежу кофе, слушаю, как в голове затевает игру огромный молот, и пытаюсь впихнуть в себя миниатюрный обсыпанный сахаром рогалик. Потому что я стабилен. Я стабилен и не имею права на вопли, взрывы и демонов.

Кроме того, я теперь знаю - как и зачем он мог. Глупо спрашивать очевидное.

Совы бомбардируют столы почтой. Записка от Гермионы спрашивает: «Гарри, как ты?» - а мне почему-то видится в её словах оттенок вины. Я вообще мастер видеть то, чего нет. Лучше бы написала, что не простыла, выгуливая меня.

В лабораторию ухожу, встретившись глазами со Снейпом. Когда-то от таких взглядов бежал мороз по коже. Потом окатывало жаром.

Сегодня всё ненастоящее, и сам я - игрушка.

И он - он тоже.

Игрушки играют игрушками.

А ведь тогда, вначале, понимание, что Снейп играет мной, не вызывало такого отторжения. А всё, наверное, из-за убеждения, что это было нужно Снейпу. Не его больному чувству долга. Не мёртвому Дамблдору. Ему самому. Только ради него... Ещё и правила собирался изучить, чтобы быть на равных. Идиот.

Руки добавляют, помешивают, три раза по часовой стрелке, четыре - против, а я счастлив, что наконец можно не следить за выражением лица. Осторожно, Гарри Поттер думает. Гарри Поттер, фальшивый шпион, игрушечный зельевар, карманный Повелитель Смерти. Черти понесли Гермиону переодеваться.

Насыпьте мне песка побольше, хочу быть страусом и чтобы всё стало как раньше. Потому что жить с этим всем как сейчас - не выходит. Яд кобры подмигивает опаловым глазом из крошечного запечатанного флакончика - может, не в котёл?

Фу, Поттер. Трусость должна иметь границы. Ты ведь вроде мужчина, да к тому же гриффиндорец. Гриффиндор, вперёд. Подбери сопли и возьми себя в руки, пока ещё не очень противно взяться.

Кажется, я сыплю зверобой уже второй раз. Или нет?

Руки двигаются в такт молоту, он уже в полную силу лупит по мозгам. Холодно. Три по часовой, четыре против, три по, четыре против, три...

Возвратившийся из класса Снейп смотрит, как по лопатке сползает белая, остро пахнущая масса, принюхивается, морщится:

- Слишком много зверобоя, - и добавляет снисходительно: - А впрочем, неплохо.

Отчего-то сегодня мне нужно, чтобы он вместо этого сказал, как когда-то - вы бездарь, Поттер, бездарь и тупица, если не можете совершить настолько простое действие и отмерить верное количество... А он не говорит. Он говорит - неплохо. Хотя и слишком много зверобоя. Всё для стабильности хозяина Даров, да, Северус?

Захлёбываюсь тоскливым пониманием - теперь я это буду видеть в каждом слове и прикосновении, как раньше видел тающий лёд. И снова буду сам виноват. Так что раскладываю мазь по склянкам, молчу, как дурак, и пожаловаться не на кого.