После того как прислуга удалилась на достаточное расстояние, чтобы не расслышать и намека на семейную сцену, король вновь уткнулся в газету и сообщил:

– Я против.

Из груди Элинор вырвался раздраженный возглас; от досады принцесса топнула ногой.

– Мог бы хоть заглянуть в буклет! – сердито бросила она и выхватила газету из отцовских рук.

Александру пришлось посмотреть на дочь. С Элинор всегда было непросто – на типичную принцессу девочка ни капельки не походила. Утонченным беседам она предпочитала жаркие политические споры, тайком бегала на разухабистые рок-концерты, а более всего презирала утомительные церемонии и мероприятия, предписанные протоколом, – точнее сказать, утверждала, что презирает, так как наотрез отказывалась в них участвовать. С другой стороны, Элинор отличалась живым умом, уверенностью в себе и пылкой натурой, а для ее отца это было гораздо важнее соблюдения придворного этикета. Правда, время от времени ему хотелось, чтобы в присутствии бабушки с дедушкой юная принцесса получше следила за языком.

Как бы ни желал Александр для своей дочери счастливой жизни, свободной от обязательств, которые влекла за собой принадлежность к монаршей семье, факт оставался фактом: однажды Элинор станет королевой и ей придется взять на себя это бремя. До того дня Александр намеревался убедить дочь, что отправление королевских обязанностей может приносить радость. К этому выводу, сделанному в молодые годы, король и сам пришел не сразу.

– Ты отправишься в Астон-Корт, где обучались все правители Маррадовы за последние сто лет. Нравится тебе это или нет, уж будь довольна.

Матильда тихонько хихикнула и спрятала лицо за чашкой.

– Ни за что, – столь же категорично возразила Элинор. – Я еду в Англию, в школу Роузвуд-Холл!

Голос принцессы не дрогнул. Она твердо решила: даже если ее силой попытаются запихнуть в Астон-Корт, она будет вопить во все горло, царапаться и брыкаться.

Александр тяжело вздохнул.

В отличие от большинства подростков, в этом вопросе Элинор упрямилась не просто потому, что хотела настоять на своем. Поступление в школу означало конец свободе, конец возможности быть обычной девчонкой. Отныне она должна будет выходить на публику как наследница марравского трона, и увиливать от исполнения официальных обязанностей уже не получится. Нельзя красить волосы, да и одеваться нужно иначе. Ей придется соответствовать роли принцессы, а стало быть, распрощаться с нормальной жизнью.

Александр взял газету и аккуратно сложил ее, приготовившись к утомительному поединку «кто кого перекричит» – с тех пор, как у Элинор начался переходный возраст, шумные скандалы между ней и отцом случались регулярно.

– Пап, ну пожалуйста.

Вот уж чего Александр точно не ожидал. Эта маленькая строптивица почти никогда ни о чем не просила. Он поднял глаза, но вместо привычной насупленной гримаски увидел на лице дочери выражение искреннего отчаяния. Король попытался осмыслить, почему так решительно противится ее выбору, но быстро вспомнил, что после официального объявления Элинор наследницей престола безопасность ей гарантирована только в Астон-Корте. Лишь там она будет под надежной охраной, и там же ее как следует подготовят к будущему образу жизни. Астон-Корт, и точка. Несмотря на убежденность в своей правоте, однако, Александр обнаружил, что осторожно сжимает пальцами протянутый ему буклет с описанием школы Роузвуд.

Элинор накрыла отцовскую руку обеими ладонями и легонько ее сжала.

– Просто прочти, о большем я не прошу.

Королева Матильда с аристократическим изяществом сделала глоток чая, после чего аккуратно вернула чашку на блюдце.

– Возможно, это из-за чая, но мне всегда нравилась Англия. А тебе, дорогой? – Она посмотрела на мужа, и, едва их глаза встретились, расслабленная беззаботность из ее взора куда-то исчезла.

Несколько секунд – Александру они показались вечностью – король Маррадовы выдерживал взгляд супруги. Да, Матильда это умела.