Глава 1

Герман.

— Как у вас дела с Вероникой? — развалившись на директорском диване в свойственной ему манере, спросил Михаил.

— Я не знаю… Всё как-то сложно. Мы как будто разные люди.

— Ну-у, — протянул Михаил, — это и так было очевидно. И что именно тебя смущает? — Мужчина чуть поерзал на диване, принимая более удобную позу. — Лично я не вижу никаких проблем. Бытует мнение, что противоположности притягиваются. В этом нет ничего странного.

Герман недовольно хмыкнул, перекидывая ручку между пальцами.

— Она говорит, что я слишком много времени уделяю работе и слишком мало — ей.

— Это логично, дружище. Ты ведь постоянно тут.

— А как? Как иначе? Что мне сделать? Она же должна понимать, что я пытаюсь спасти кампанию. За два месяца никаких продвижений. Я до сих пор не могу даже думать о том, чтобы выкупить акции обратно.

— Работа работой, дружище, — тыкая указательным пальцем в друга, сказал Михаил, — Но даже я в шоке от того, что последнюю неделю ты в офисе круглосуточно. Ты вообще уходишь домой? Потому что, когда я ухожу вечером, ты задерживаешься. Когда я прихожу утром, ты опять тут! Чудеса! Словно и не уходил вовсе.

Михаил всерьёз был встревожен состоянием друга. Энергичные жесты руками только подтверждали это.

— Ну… — замялся Герман. — Я прихожу…

— Ага, — кивнул Михаил и выжидающе уставился на друга.

Чуть приподняв плечи, Герман сделал вид, что ничего, собственно, страшного-то не происходит. Так сказать, попытался смягчить свои последующие слова:

— Ну прихожу часов в… — заметив, как пристально следит Михаил, Герману стало не по себе. Он решил сдвинуться ближе к реальности, — в… часа два ночи.

— Два часа?! — Михаил был готов схватиться за голову, но удержался, ограничившись одним только недовольным взмахом рук. — Бедная девочка, — он откинулся обратно на спинку, — не мудрено, что она так недовольна. Я бы на твоём месте всерьёз задумался о совести. Есть ли она у тебя вообще? Тебе должно быть стыдно! Ты ведь даже на выходных здесь!

Михаил пригрозил Герману пальцем. Благо, теперь он мог сделать это без последствий, ведь их отношения с Вероникой, в какой бы трудной стадии они сейчас не находились, всё равно изменили Германа в лучшую сторону. Хотя, — подумал зам, — возможно всё дело и в том, что Герман уже так устал, что у него нет сил на ругательства. Он даже никого не уволил за эти два месяца. Такое поведение просто не могло не вызвать волнений в офисе. Ходили слухи, что некоторые работники и вовсе подумывали уволиться сами, так как их не устраивала гнетущая неизвестность.

Герману тоже не нравилось всё, что происходило с ним. Но он старался держать это в себе. И при этом надеялся, что Вероника должна его понять. Но почему-то, каждый раз, когда им удавалось увидеться, Вероника только и твердила о лишениях, которые приняла ради него.

— Я отложила учёбу! — кричала она в последний раз, когда они виделись за завтраком. Кажется, это было два… нет… четыре дня назад. — Отложила, чтобы помочь тебе. Чтобы спасти твою кампанию! Отложила, потому что мне не всё равно на тебя! А что ты?! Что ты сделал взамен? Променял меня на офис?!

Поднявшись из-за стола с тарелкой недоеденного завтрака, она посмотрела на него так, что в какой-то момент его сердце и вовсе готово было сжаться до размеров горошины — столь пугающим оказался её взгляд, что даже самому Герману — тому самому тирану Герману, — сделалось не по себе.