– Так давать ему по утрам кофе с сахаром?
– Подавай кофе так, как ты любил его пить, когда был ребенком. А лучше спроси, как мальчик любит его пить.
– Ну, коли так, то все будет замечательно…
Вскоре после этого разговора де Бигорель зашел ко мне.
– Ты ничего не делаешь? – спросил он, прочитав мое письмо. – Иди, погуляй. Придет время – научишься и письма писать.
Остров, где жил де Бигорель, назывался Пьер-Гант. Он был совершенно особенный, по крайней мере я такого еще никогда не видел.
Пьер-Гант поднимался высоко над морем и имел форму удлиненного треугольника. Один его угол – самый длинный и тупой – отделялся от земли небольшим проливом около четырех метров шириной. Остров был покрыт роскошной растительностью: трава, кустарники и деревья, а между ними выступали серые гранитные скалы.
Дом был расположен на вершине острова, на маленьком плоскогорье. Благодаря этому из него открывался прекрасный вид и на побережье, и на море. Зато он был открыт всем ветрам, но они были ему не страшны. Дом был построен как крепость и мог выдержать осаду англичан. По берегу острова стояли сторожевые башни. Стены дома были сложены из гранита и имели толщину в несколько футов[8], а крышу не пробили бы и бомбы.
Когда де Бигорель купил эту старую крепость, он пристроил к ней снаружи галерею, что несколько оживило дом и увеличило его площадь. Внутри были поставлены перегородки, чтобы приспособить его под жилье. Правда, дом не стал от этого ни более удобным, ни более элегантным, но главное – сохранилось его уникальное качество: он был крепок, как скала, на которой он стоял, и никакие ветры ему не были страшны.
Эти ветры для острова были и его врагами, с которыми надо было постоянно бороться, и благодетелями, потому что зимой они смягчали холод, и в защищенных местах под скалами и развалами камней росли такие растения, которые на берегу могли жить только в оранжереях, например, олеандры, фуксии и смоквы.
Почти все, что здесь росло, своим происхождением обязано было природе, но кое в чем ей помог и де Бигорель. С помощью Субботы он превратил остров в огромный дикий сад. Правда, западная часть острова не изменилась, поскольку она беспрерывно подвергалась действию ветров и ее постоянно орошали брызги волн. Она служила пастбищем для двух маленьких бретонских коров и черных овец.
Самым интересным и важным было то, что все работы на острове производили сами его жители, без помощи наемных работников. Я и раньше слышал, что здесь трудились только де Бигорель и его верный слуга Суббота, причем де Бигореля упрекали в скупости, но теперь я понял, что это делалось по глубокому убеждению. «Человек должен все для себя делать сам, – часто говорил де Бигорель, – и я живой пример тому, что это возможно».
Он действительно жил своим трудом. Все необходимое для повседневного обихода он получал с острова: питался молоком своих коров, плодами и овощами своего сада и огорода, рыбой, которую Суббота ловил в море, хлебом, испеченным дома из муки, смолотой на маленькой ветряной мельнице, которая была чудом мастерства де Бигореля. Остров был настолько велик, что мог производить достаточно хлеба и иной провизии на весь год: здесь росли даже яблоки для сидра!
Надо сказать правду, что Суббота трудился значительно больше, чем де Бигорель. В своей жизни Суббота перепробовал много занятий: он был юнгой, матросом, денщиком у офицера, поваром на китобойном судне. Знал он и множество ремесел.
Отношения де Бигореля и Субботы нисколько не походили на отношения хозяина и слуги, скорее они были товарищескими: ели они вместе, только де Бигорель занимал место во главе стола. Когда я жил с ними, меня их незатейливая жизнь и простые отношения нисколько не удивляли, но теперь это кажется таким трогательным…
– Мой милый, – сказал мне однажды де Бигорель, – я не собираюсь из тебя вырастить нотариуса или доктора, но мне бы хотелось сделать тебя трудолюбивым и хорошим человеком. Можно учиться не только по книгам и в школе, можно познавать всякие предметы и явления, наблюдая их и изучая во время прогулок. Я думаю, этот способ изучения природы вещей должен тебе понравиться.
Иногда мы садились где-нибудь под деревом, и старик рассказывал мне о камнях, травах и животных.
В то время мне все это казалось странным, но впоследствии я оценил методику своего учителя.
Занимались мы обычно после полудня, я сопровождал де Бигореля в прогулках по берегу. По дороге он объяснял мне все, что встречалось на нашем пути. Иногда мы садились где-нибудь под деревом, и старик рассказывал мне о камнях, травах и животных, которых мы могли видеть на острове.
Однажды мы пошли гулять в дубовую рощу.