— Проснись, дружок, — повторил Величко. — Судмедэксперт тебе сюрприз приготовил. Да и мои ребята постарались. Век благодарить будешь. Сам зайдешь, или подослать кого?

— Я сейчас спущусь, — быстро ответил Ким, понимая, что старику хочется поболтать, и поспешил положить трубку.

Максим Васильевич встретил его у входа в свой кабинет.

— Постой-ка тут пока. Пусть проветрится. — Панически боявшийся сквозняков, он не переносил духоты.

— Ребята поработали на славу, — гудел он, внимательно оглядывая Кима. Казалось, что глаза его живут какой-то отдельной самостоятельной жизнью. Ким не раз обращал внимание, как Величко, которого никто не видел в плохом настроении, мог грустить одними глазами.

— Акт экспертизы я отдал на машинку. Завтра утром заберу и все оформим как положено. Не сюрприз не в этом, хотя твои предположения оправдались; группа крови на штыре у перил, а это и в самом деле кровь, совпадает с группой крови потерпевшего. Так что убийство вроде бы исключается. Это все так, но только формально. Главное, что показало вскрытие. Ерунду показало. Вот, читай заключение врача. Редкий случай: то ли смерть в результате тяжкого телесного повреждения, то ли наоборот. Здорово, да?

Гигант смотрел на обескураженного Кима, а глаза его светились от удовольствия. Как будто было чему радоваться.

— Да ты не горюй. Считай, тебе повезло. У меня в жизни это только третий такой случай. У потерпевшего, вот смотри, тут сказано, было очень высокое давление. А еще погода по десять раз на день меняется туда-сюда. Поволновался старик, и вот, пожалуйста, — инсульт, кровоизлияние, значит, в мозг. И, по данным районной поликлиники, он страдал гипертонией. Упал, ударился. Как только до квартиры дополз — удивляюсь. Там на лестничной площадке от перил до квартиры затертые следы крови. За сутки сколько народу прошло по этому месту!

— А если наоборот?

— Наоборот, значит, удар ускорил смерть. Инсульт-то, можно сказать, уже состоялся. А что сначала, что потом — один бог ведает. Да и то вряд ли: разница — всего несколько секунд.

— Ускорил смерть, но не повлек ее? — уточнил Ким.

— В том-то и дело. Формально рассуждая, если ускорил, то в какой-то степени и повлек. В принципе неважно: на секунду или на несколько дней.

— Значит, убийство исключается в любом случае?

— А это уж тебе решать. Физико-техническая экспертиза подтверждает, что след от удара на голове полностью совпадает со штырем, приваренным к перилам. А вот насчет того, сам он упал или его кто подтолкнул, я тебе ничего не скажу. Не знаю. Да ты чего в коридоре-то стоишь? — удивился Величко. — Проходи. Смотри, какую я штуку соорудил. Фрамуга сама закрывается, только веревочку потяни.

Он хотел показать Логвинову, как закрывается фрамуга, с которой он воевал уже не один год, но Ким, вежливо отказавшись, пошел к лестнице.

— Надо проверить показания Ревзина, — категорично заявил Ким, кратко изложив полковнику разговор с Величко. — Слишком все это фантастично, что он рассказывал. У меня сложилось впечатление, что ему просто надо было излить кому-то душу.

— Неподходящего он выбрал себе для этого собеседника, — усмехнулся Смолянинов. — А проверять придется в любом случае. Вот оно, заявление-то. Надо было, конечно, попросить его написать подробнее.

— Он и так наговорил почти на час.

— Эх, зелень зеленая! Лучше бы сам написал. Так-то оно вернее. Да ты не вешай носа, — ободряюще похлопал Кима по плечу полковник, вставая из-за стола и начиная мерить кабинет шагами. — Я тебе такого помощника подобрал, спасибо скажешь.

— Карзаняна? Он еще не приходил.