Этот аппарат был выполнен по той же схеме, что и хозяйский буер, однако был острее носом, со сглаженным корпусом и длиннее раза в полтора.
А еще на нем находились люди. Их было четверо, одетых в черную кожу и вооруженных винтовками. И можно было не сомневаться, что они ими воспользуются
Как раз в тот момент, когда один из разбойников стал устраиваться для стрельбы, Джо изменил направление движения и их буер начал сближаться с противником.
Похоже, для разбойников это было сюрпризом, они не ожидали от добычи такой прыти. Последовало несколько запоздалых выстрелов, но они лишь взметнули фонтанчики соли, не причинив никому вреда.
Двухмачтовый гигант сбавил скорость, желая избежать тарана, однако Джо именно на это и рассчитывал. Он подвел свой буер вплотную и правым колесом легко поддел нос вражеского аппарата. Проскочив еще дальше, Майк и Джо тут же ушли от столкновения, одновременно сбив переднее колесо противника.
В одну секунду двухмачтовый буер встал на нос и, легко оторвавшись от земли, перевернулся вниз мачтами, ломая их и теряя обрывки паруса и оснастки. А Джо Беркут выровнял свой аппарат и снова погнал его к холмам, туда, где их дожидалась повозка с флегматичным лахманом.
Майк боялся, что другие разбойники начнут их преследовать, однако те сразу отстали, обескураженные внезапной потерей своего флагмана.
6
Едва первые лучи солнца коснулось лица Дьюка Лозмара, он вздрогнул и сразу проснулся. Затем приподнялся и медленно обвел глазами комнату. Вспомнив, где находится, Дьюк откинулся на подушку и уставился глазами в потолок, по которому ползали две огромные мухи. Их брюшки отливали ультрамариновым блеском, и на мгновение Лозмару показалось, что он бредит.
«Откуда здесь мухи?» – подумал он, но тут же вспомнил, что накануне вечером застрелил Жуасо. При прежнем вожаке этот парень играл роль первого заместителя, однако его выступления Дьюку не слишком нравились.
Этот поганец получил пулю, как только дал к тому повод, и теперь валялся где-то неподалеку и отвратительно вонял.
Дьюк поднялся со скрипучей кровати и обнаружил, что спал не один. Замотавшись в несвежую простыню, на кровати храпела худосочная девица. Ее звали Триш, это Лозмар помнил. Она тоже досталась ему по наследству от Джема Лифшица – жестокого разбойника, собиравшего свою золотую и кровавую жатву долгих семнадцать лет.
Дьюку удалось отравить Джема, хотя тот был хитер как лиса. Он заставил Лозмара выпить первым поднесенную чашу, однако Дьюк был хитрее и накануне принял противоядие.
Лифшиц харкал кровавой пеной всю ночь, а наутро отдал концы. И когда впервые встал вопрос о преемнике, Жуасо кричал, что он лучший претендент, однако Лозмар провозгласил себя новым главарем банды и предложил любому несогласному оспорить это право в честной схватке.
Дьюк понимал, что против его стальных мускулов никто не сунется – самоубийство в банде не считалось подвигом. И он не ошибся, никто не проронил ни слова и все приняли его за главного.
Один только Жуасо не хотел смириться. Но теперь это уже в прошлом.
Почувствовав на себе тяжелый взгляд, Триш тоже проснулась. Она не меньше минуты таращались на Лозмара, пока наконец не признала в нем своего хозяина.
– Пупсик, у нас осталось что-нибудь выпить? – спросила она, с трудом отрываясь от сплющенной подушки.
– Триш, сколько тебе лет? – неожиданно спросил Лозмар, глядя на иссохшее тело женщины с несвойственным ему состраданием. Ему даже и думать не хотелось о том, что он занимался с ней сексом. Не хотелось до тошноты.
– Ты... ты сбрендил, парень? – наконец произнесла она. Еще никто не задавал Триш подобных вопросов за все время пребывания ее в банде.