— Ближе, чем стоило бы? — подсказал Эйвар.

— Именно.

— Вы прониклись к нему? — спросила мужчина, и по его голосу было непонятно его отношение к этому факту.

— Он хороший человек. — Она могла сказать это, зная, что Эйвар не станет придираться. Если судить людей по количеству крови на руках, то они с лордом Дайрсгау ненамного чище Эмриса. — Я не хочу давать ему ложные надежды. Не хочу, чтобы он расценил мое вмешательство, как намек или что-то вроде этого.

Дайрсгау лениво заметил:

— Вы знаете, ваша светлость, мы ответственны за сказанное и содеянное, а не за то, что услышат и увидят посторонние.

— Знаю, да, — нехотя протянула она. Надгробия семейного кладбища словно шагами-тактами отмеряли их путь, мелькая по обе стороны аллеи. — Но… — Идель глубоко вздохнула и призналась: — Он слишком неискушен, милорд. Во всяком случае пока. Мы и так многого ему не договариваем.

— Так или иначе, без вашей поддержки ему было бы куда сложнее.

Идель хмыкнула:

— Вы называете это поддержкой, лорд Дайрсгау. Но Эмрис — наймит, и он, я вас уверяю, счел мое участие подкупом.

— Дело не в имени. — Эйвар решительно махнул рукой в отрицающем жесте, едва не задев Идель. Они почти достигли калитки у противоположного выхода с кладбища. — Дело в том, что вы так или иначе выказали дружеское расположение. И это, признаться, меня в вас особенно восхищает. — Эйвар бросил на Идель краткий взгляд. И неожиданно для себя поймал встречный.

— Моя склонность разбрасываться подарками?

— Ваш талант обрастать друзьями, — поправил мужчина. — Вы сами прекрасно знаете, что одаривать можно по-разному.

— Считаете меня расточительной? — Идель свела брови.

— Мудрой. Вы ведь не ставите клеймо долженствования на тех, кому помогаете. Вы говорите с ними, как со старыми друзьями, и это располагает к вам.

Идель слегка замедлилась, поглядев на мужчину в упор:

— И когда это, лорд Дайрсгау, вы лично присутствовали при моих разговорах с друзьями?

«Сейчас, например»

— В целом или конкретно последний раз?

— В последний раз.