— Ее высочества Алинор. Ей исполняется четыре в этом году, Аерон стал подумывать о вариантах помолвки через два-три года. Однако теперь, думаю, эти разговоры можно отложиить. Первой деорсийской принцессой на выданье снова оказалась леди Греймхау.

Дыхание Теоданиса стало глубже и слышнее: герцог подавлял недовольство.

— Идель официально не принцесса. И у нее есть год траура, не нагнетай. До его истечения никто не станет к ней свататься. Во всяком случае, никто из списка Аерона.

— Скорее всего.

Тео вскинул голову и шумно втянул воздух. Облизнулся. Огляделся. Потянулся и вырвал мех из рук Эйвара. Сделал несколько крупных глотков. Сделал бы больше — да мех опустел. Наблюдая за герцогом, Эйвар без слов поднялся, прошел к стянутым с коней вьюкам, открепил одну из фляжек и вернулся.

Теоданис отслеживал каждое действие советника, и когда тот сел у костра, сокрушился:

— Никто, для кого моя дочь хоть что-нибудь значит, не может быть с ней в браке. А тем, кто может, от первого до последнего, срать на нее.

Эйвар надолго замер, остановив взгляд на глазах герцога. Языки пламени плясали, высвечивая яркие, желто-белые блики на смоле зрачков.

— Когда она вышла за Нолана, ты тоже был недоволен. — Эйвар постарался смягчить угол.

— Но стерпел! Потому что это было всем на руку!

— Правда. — Эйвар не мог не согласиться. — Нолан выиграл для Аерона целых четыре года, — шепнул он не своим голосом, после чего надолго приложился к фляге.

Теоданис рванулся и схватил Эйвара за грудки. Эль из горлышка выплескался ему на руку.

— Вы имеете отношение к смерти моего зятя? Вы с Аероном оба?!

Эйвар бесстрашно встретился взглядом с Теоданисом. Свободной рукой охватил чужой кулак у себя на груди.

— Нет. Но не буду скрывать, мы допускали мысль, что со временем от него придется избавиться.

Герцог отпихнул Дайрсгау и горестно хмыкнул:

— Когда это — со временем?

— Очевидно, после появления у нее законного потомства.

Настало время Теоданису уставиться в лицо собеседника, не окончив вдох. Не то вопрос, не то вскрик застрял у него в горле, но он ничего не сказал.

Мало-помалу часть бойцов перешла в дозор, рассевшись поодаль, а часть принялась укладываться на ночлег. Эль все настойчивее бил в голову.