Капитан прекрасно помнил информацию на каждого новичка. Ротный, до персонального знакомства, всегда досконально изучал личные дела каждого подчиненного. Как командир отдельной роты разведки, единственной в небольшом гарнизоне военной базы колонии, он мог забраковать любого, не отвечавшего высоким требованиям, предъявляемым к разведчику. Офицер помнил данные медицинских файлов. Отдельным пунктом указывалась степень восприимчивости военнослужащего к боли. В учебном центре из «свежего мяса», заключившего контракт с Вооруженными силами Содружества, готовили пополнение по разным воинским специальностям. Людей, попавших с гражданки в казармы, «затачивали» под будущую специфику службы. Кандидаты, успешно прошедшие тесты в разведку и строгий физический и психологический отбор, приступали к спецкурсу подготовки. Им закладывали основную базу, которую потом доведут до совершенства офицеры в линейных частях. В спецкурс разведчика входила специальная медицинская подготовка. Точнее, обработка.

Военные медики — люди в белых халатах поверх камуфляжной формы — занимались тем, что блокировали будущим разведчикам участок мозга, отвечающий за восприятие болевых ощущений. Нет, врачи не превращались в мясников, и белые отглаженные халаты не расцветали кровавыми пятнами. Да и черепную коробку не вскрывали, противно скрежеща хромированными электропилами, как это было в далеком прошлом. А что делать? Ведь в человеческом скелете наипрочнейшая кость — черепная. Она защищает самое важное для человека — его мозг. Военная медицина шагала вперед, стараясь не отставать от научного прогресса. В эру освоения дальнего космоса на мозг можно было воздействовать не столь радикальными методами.

Новобранцы проходили курс спецтерапии. Поскольку их всех, как и много веков назад, подстригали под ноль в первый день прибытия в военно-учебное заведение для младших чинов, с прикреплением электродов на присосках проблем не было.

После курса терапии в комплексе с медикаментозными препаратами мозг переставал воспринимать боль как угрозу жизни организма, как сигнал об опасности. Будущий солдат не переставал окончательно чувствовать боль. Мозгоправы просто повышали уровень болевого порога до запредельных высот. Теперь разведчик или боец спецподразделения, если бы ему оторвало руку, мог сам себе перетянуть обрубок жгутом и, вколов стимулятор, продолжать сражаться.

Но такая медицинская обработка — удовольствие не из дешевых, поэтому проводилась она не всем военнослужащим. Хотя генералитет лелеял заветную мечту, чтобы любой стоящий под ружьем и носящий форму Содружества перестал чувствовать боль. Правда, некоторые их оппоненты из контрразведки резонно возражали воякам: «Нет боли — нет результата». В чем-то и те и другие были правы. Все зависит от человека: какую форму он носит и в каком ведомстве служит…

Ротный сделал зарубку на память: когда все закончится, еще раз проверить медицинские файлы. Крики Цюрикофа, то ли от боли, то ли от страха, сигнализировали о его низкой психологической устойчивости. Непорядок. Такие бойцы в роте не нужны.

Алешкин прекрасно помнил свой первый бой. Будучи зеленым лейтенантом, ему пришлось участвовать в восстановлении порядка на одной планете, еще не прошедшей начальный этап террареформирования. Колония была молодой, а планета оказалась богатой на редкоземельные руды. Даже не надо было бурить шахты, в некоторых местах пласты горных пород выходили практически на поверхность. Хоть лопатой греби.

Молодость и богатство ходят рука об руку с наглостью и самонадеянностью. Нет чтобы втихаря нарастить мускулы. Колонистам же показалось достаточным заказать контрабандой тяжелое вооружение для своих транспортеров и объявить о выходе из Содружества. Неприятным сюрпризом стало то, что у вчерашних первопроходцев, а ныне самопровозглашенной независимой Республики, выявились на вооружении безоткатные орудия и универсальные ракетные комплексы класса «земля — земля» и «земля — воздух». Залежи руд оказались не только многообещающими и перспективными, переселенцы в прямом смысле ходили по золоту. На нем они еще и ели, и пили, и спали.

Такую планету Содружество отпускать не собиралось. Бунт против системы нужно было быстро и жестоко подавить. Быстро и жестоко! Только так другие будут подчиняться. Непонятливым переселенцам не грех преподать урок, тогда и другим неповадно будет. Пораскинут мозгами на досуге.

На этой маленькой, но очень гордой планете пока имелся только один основной источник энергии. Переселенцы успели построить на побережье примитивную приливно-отливную электростанцию, обеспечивавшую всю инфраструктуру колонии: от света и тепла в домах до пунктов на космодроме. Конечно, были запасные энергогенераторы на случай аварии, но их мощности хватало ненадолго. Колонию можно было обесточить, захватив электростанцию на берегу океана.

Задача по усмирению казалась несложной и была вполне по силам отдельной мобильной космогруппе, патрулировавшей этот сектор космоса для перехвата кораблей с контрабандой и на случай возникновения каких-то чрезвычайных ситуаций. Пока корабль-матка висел на орбите, монотонно транслируя запись обращения официального представителя Содружества к новоявленному правительству не делать глупостей, о которых потом придется пожалеть, группа лейтенанта Алешкина высадилась с десантного аэробота-планера в двадцати километрах южнее станции, на мелководье прибрежной полосы.

Планер из композитных материалов тем и хорош, что не оставляет за собой яркого следа пламени. Небольшие вспышки маневровых двигателей не в счет. Пальма первенства в выполнении таких задач по праву принадлежала десантно-штурмовым подразделениям. Но судьба распорядилась иначе. Накануне задержали подозрительный корабль, и до выяснения обстоятельств штурмовая группа в полном составе осталась на его борту. По этой причине и болталась сейчас в стальной космической коробке корабля где-то далеко среди звезд.

Выбор командования пал на разведчиков из досмотровой группы, имевших допустимый боевой статус. Их было меньше взвода. Однако Алешкин не расстроился. Ему представился реальный шанс проявить себя в настоящем бою и заодно проверить, на что он способен. Редкая возможность для молодого выпускника военного училища.

Командирское умение… За него лейтенант волновался больше всего. Впереди его ждал самостоятельный боевой рейд. Первый в его военной карьере. Он получил блестящее военное образование, а опыт… Опыт копится долго, точнее, все годы офицерской жизни.

Группа незаметно высадилась — почти половина дела. Марш-бросок, рекогносцировка — и хилую охрану станции с ходу смели подобравшиеся на расстояние прямого выстрела без оптики. Один легко раненный в ногу во время зачистки помещений не в счет. Выставив боевое охранение, разведчики заминировали генератор и четыре из шести турбин. На остальные не хватило взрывчатки. Да и приказ был прекратить подачу энергии колонистам, а взрывать только в крайнем случае, если что-то пойдет не так.

Как дистанционно отключить станцию, никто не знал, времени на запрос не было. А пленных пока не предвиделось. Офицер дорожил своими людьми и зря подставлять под пули не собирался. Штатный подрывник группы, не мудрствуя лукаво, «расчистил» проход в операторскую миной «Топор», предназначенной для борьбы с низко летящими воздушными целями. О быстром отключении колонии тут же бодро доложили на корабль-матку. Можно было высаживать тяжелую пехоту на больших десантных модулях, пока вырубились радары ракетных установок противокосмической обороны планеты.

Десант должен был закрепиться и расчистить плацдарм для высадки тяжелой бронетехники.

Все прошло, как планировалось. Высадились вдали от населенных пунктов и местного космодрома. Но к захваченной разведчиками станции первыми успели колонисты. Десант немного запоздал.

В том бою Алешкин был тяжело ранен. Его огневая позиция располагалась за бетонным пандусом, идущим вдоль всего комплекса построек электростанции. Большинство из них стояли на суше, а другие уходили далеко в океан. Осколок ракеты, разорвавшейся в воздухе, на излете попал в левое плечо. Офицер не стал его вытаскивать. Времени на это не было. Колонисты галдящей цепью перли на разведчиков под прикрытием вездеходов… Как раз сейчас на одной из их модификаций — «Арго» — капитан плыл по затопленному городу. Тогда Алешкин просто наложил самозатягивающийся жгут чуть выше раны, как полагалось по инструкции. Боль пришла сразу после ранения. Она полыхала белой волной на краешке сознания. Но офицер мог контролировать ее и продолжал стрелять, не забывая руководить боем. Потом разведчики перешли на запасные позиции внутри станции. Не идеальный вариант, но другого выхода не было. Восемь из двенадцати погибли. Все оставшиеся в живых были ранены, но никто из них не орал, как Цюрикоф.

Когда любителя кошек затаскивали в кабину, он умудрился зацепиться изувеченной рукой за крышку люка и, похоже, на мгновение отключился от боли.