Лера рассказала о своем плане и тайной вылазке на «Грозный».

— Ты была на лодке и не спасла нас?! — с обидой набычился Треска.

— К вам в тот момент было не подобраться, если бы я сунулась, меня бы тоже поймали, и толку?

— Да уж, — пожал плечами Паштет и потер фингал под глазом. — И на кой черт мы им вообще понадобились.

— Выходит, там теперь один Ворошилыч остался, — подсчитал Треска и внезапно захохотал. — Вот пусть за всех и терпит теперь, козлятина.

— Перестань, — одернула его Лера. — Мы же одна команда.

— Да ну, мне его рожа хуже тухлой редьки. Нытик, тьфу!

— И чего нам теперь делать? — долговязый повар через огонь посмотрел на сидящих напротив друзей.

— Я пыталась связаться с дядей Мишей по радио, — Лера указала на свой рюкзак. Треска вытащил радиостанцию и, повертев в руках, присвистнул.

— Ого.

— Это для связи со старейшиной. Но пока ничего не выходит. Эфир молчит. С ними что-то случилось.

— Думаешь?

— Уверена. Иначе они бы давно ответили.

Зажав тангету, Треска приблизил к лицу микрофон:

— «Иван Грозный» вызывает Батона. Повторяю, «Иван Грозный» вызывает Батона. Как слышите меня, прием?

Эфир какое-то время по-прежнему молчал, а потом неожиданно захлебнулся помехами, сквозь которые стали просачиваться какие-то неразборчивые звуки.

— Получилось! Что-то пробивается…

Троица, боясь вдохнуть, сгрудилась вокруг радиостанции.

— «Иван Грозный» вызывает Батона, — осторожно повторил Треска, нажав кнопку так плавно, будто от этого зависело качество связи.

Снова искажения эфира.