Будто что-то не разобрав, Карпыч, изобразил удивление.

— Как это всех?! Там же пять человек.

— Всех пятерых и будем.

Усач молчал. Услышанное требовало пояснений: «Может, я что-то не разобрал. Надо просто подождать».

И, действительно, наклонившись к нему, Хозяин уже мягче продолжил.

— Пойми, Карпыч, сейчас так надо. Люди серьезные на нас ополчились. И проблемы они тоже могут создать серьезные.

— А может, того… отпустить их просто?!

— И куда они пойдут? К тебе же опять и придут.

— Так я их того… шугну. Скажу, чтоб больше ноги их не было тут.

Хозяин нервно стукнул по подлокотнику, встал и прошелся по комнате.

— Ты что, не понимаешь?! Если — нет, объясняю! Те ублюдки, что тебе рожу набили, они одним мордобоем не ограничатся. Разозлил ты их будь здоров!

— Так я ж им ничего не сказал. Спросил только, где пацаны, а они сразу в морду.

— Это ты считаешь, что ничего! А там люди серьезные, решили, что ты их оскорбил. Я, естественно, тебя отмазать хотел, так мне еще самому предъяву кинули. Типа ты — мой человек, и я за тебя долен ответить. А я не знаю, что ты им там сказал.

— Да говорю же — ничего. Спросил про пацанов и все.

— Ладно, за просто так — такие разборки не происходят. Хотя мне-то что кипишевать?! Я завтра чемодан собрал и, прощай Москва — привет Багамы. А вот тебе… — Хозяин зловеще зашипел. — Тебе все это расхлебывать придется. Если вообще на зону не отправят.

— Меня?! — Карпыч, словно таракан, нервно зашевелил усами. — На зону?! За что?

— А вот за то! За то, что упрямишься, как осел. Они, — Хозяин ткнул пальцем вниз, — пацаны эти! Они будут потерпевшими, а ты — обвиняемым в организации и содержании притона несовершеннолетних! Теперь ясно?!

Карпыч, созревая, молчал.

— А крыша наша? Кабанов помочь не может?

— Если б мог, без тебя бы все решили — а так, извини!